Вот вам и «сто шестнадцать пополам»!..

М и ф № 52. Никакого заговора оппозиции, тем более готовившей свержение Сталина, не было. Все это выдумки самого Сталина и НКВД.

Один из главнейших, если не самый главный из мифов антисталинианы. Интенсивно используется для того, чтобы доказать, что-де Сталин от врожденной злобности да от скуки, встав как-то с левой ноги, решил, видите ли, перерезать всех своих соратников по партии. Именно так объяснял процессы 1930-х гг. Л.Д. Троцкий. Точно так же их объяснял XX съезду КПСС Н.С. Хрущев. Точно так же объясняют и поныне. Так вот, вопрос в том и состоит, была ли все-таки оппозиция Сталину, плела ли она свой заговор или нет, имела ли она контакты с реакционными кругами наиболее враждебных Советскому Союзу государств? Конечно, из-за ограниченности места в книге крайне затруднительно дать всеобъемлющий ответ во всех деталях и нюансах. И все же мы попробуем. Правда, пойдем, как говаривал «незабвенный» Ильич, «другим путем». А поможет нам в этом тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине XX века и кого 1937 г. сурово покарал. Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки Христиан Георгиевич Раковский (1873–1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937–1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел — общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы даже одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые Клондайки истины. Но, упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например того же Раковского, от чего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно.

Во-первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936–1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. Нам еще предстоит в этом убедиться. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним Горбачев с Яковлевым выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними. Иначе он не смог бы обелить самого себя, парадоксальным образом прорвавшегося на вершину власти в громадной стране. Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное. Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что в последнем случае и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям.

Во-вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался лишь тогда, когда он переходил на французский язык.