Судя по всем имеющимся документам, Тухачевский был чужд политики. Свои планы он связывал с чисто военной карьерой. Наркомом он хотел быть, главой страны — нет. Но Сталин серьезно отнесся к желанию Тухачевского и других сместить Ворошилова. Если сейчас маршалы и генералы хотят сместить назначенного им наркома, то в следующий раз они пожелают сменить самого генерального секретаря. Как им доверять? А ведь вся чистка 1937–1938 годов была нацелена на уничтожение «сомнительных» людей.

Мог ли в такой ситуации уцелеть маршал Тухачевский, а с ним и большая группа высших командиров Красной армии? Раз Сталин решил, что Тухачевский готовит заговор, то задача следователей — найти правдоподобное обоснование и выбить из обвиняемых признания. Впрочем, само предположение о том, что машина репрессий нуждалась в доказательствах, свидетельствует о непонимании сталинского менталитета. Армия не могла избежать судьбы, уже постигшей все общество…

1 июня 1937 года Высший военный совет заседал в Свердловском зале Кремля. К военным приехали члены политбюро. Нарком Ворошилов зачитал обширный доклад «О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА». Как мог нарком поверить, что люди, которых он знал по двадцать лет, с которыми вместе воевал, с которыми сидел за одним столом, — на самом деле шпионы и предатели? У Ворошилова были все основания радоваться устранению из армии Тухачевского, Якира и других военачальников:

— В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному в присутствии товарищей Сталина, Молотова и многих других в том, что я якобы группирую вокру