Та же проститутка мужчине обошлась бы намного дешевле, да обслуживание получили бы более отточенное. Это не говоря о том, что проститутку можно нанять совсем юную, вплоть до девственницы (девственница с Украины в Москве сейчас стоит всего около трёхсот долларов, цена для москвича смехотворная, можно хоть к каждым выходным новую заказывать).

Однако, несмотря ни на что, мужчины делают свой, казалось бы, абсурдный выбор. Этот выбор говорит о том, что мужчины находятся под властью некого архетипа. Получается, сами того не понимая, они ищут воплощения хотя бы тени жреческой пары «старец — девственница». Инфаркты, нищета, надвигающиеся оскорбления типа «старый хрен» — но идут. Поведение некоторых стареющих мужчин удивительно — если не знать об СЛТ, Великой Свадьбе Грядущего, не понимать, что человек сотворён камом. Мощный, можем убедиться, архетип.

Но ещё более удивительно с жидовской точки зрения бескорыстное предпочтение молоденькими девушками мужчин взрослых. При этом некоторые из них льнут к мужчинам старше их намного. Годящимися им не то что в отцы, но даже в дедушки.

Когда под стареющего предпринимателя или коррумпированного чиновника подлезает молоденькая, то это вполне понятно просто с жидовской точки зрения: желание дамой получить свой гешефт. Но ведь не все девицы руководствуются этим стремлением! Я в Томске ночевал в доме руководителя местной языческой группы Георгия. Путешествовал он много: Север, Заполярье, долгая жизнь в одиночестве в горах, к тому же уважение к волкам, Сталина понимает, даже одну книгу Меняйлова читал, хотя в Томске мои книги недоступны. Ближе к закату Георгий стал преподавателем университета. Ему (когда я в его доме ночевал) — 56 лет. А его паре лет восемнадцать, и то, возможно, не исполнилось. Разница — 38 лет. С её внешностью и пластикой она вполне может претендовать и на предпринимателя, и на коррумпированного чиновника, и на просто вора. А что такое преподаватель провинциального университета с точки зрения материальной обеспеченности? По нынешним временам категория следующая после, наверное, бомжей. Живёт девушка, однако. И хорошо живут, весело: в доме перегородок нет, а занавеси слабо скрадывают звук — и не хотел бы не подслушивать, но заснул не сразу и поневоле слышал и слова, а главное, интонации.

Я вырос в комплексе корпусов для элиты сталинской профессуры. В наших домах разница в двадцать лет вообще была почти нормой. Мои родители тоже с такой же разницей в возрасте. Правда, эту разницу я до того как взялся за эту главу, считал ужасной: мать это очень осуждала. Двадцать лет — какой, дескать, кошмар! Эх, как на много лет мне мать перекрыла этот канал к ведению о путях к СЛТ!

Всего лишь двадцать, а тут — тридцать восемь! Правда, с точки зрения архетипа «родители Последних» Георгий явно имеет преимущество перед профессорами-технарями, часто кабинетного типа: Север, заполярье, волки, Сталина понимает, Меняйлова читает и похваливает.

Но тридцать восемь ещё не предел. Наибольшая разница из мне известных — пятьдесят два или пятьдесят три. Это пример из девятнадцатого века. Писатель, фамилию никак не вспомню. У них и дети были. То, что он был счастлив, понятно со всех точек зрения, включая и жидовскую, но ведь счастлива была и она!

Разница в возрасте на примерах, которые я видел по жизни, нарастает в ряду:

простой человек;

профессор- технарь;

руководитель общины язычников;

писатель.