«То есть это не может быть внешнее вооруженное вмешательство, – подумал я, – в случае последнего чем это может угрожать имиджу России?»

– У вас есть доказательства готовящейся диверсии, Петр Анатольевич?

– Нет…

– Но вы уверены, что она должна произойти? В противном случае не стали бы рисковать жизнью, ища со мной встречи?

– Да…

Я задумался. Провокация? Коллеги вычислили Петра Анатольевича и в качестве искупления грехов отправили дезинформировать россиян? Мол, пусть побегают, поищут то, чего нет. Но это глупо – внешне ничего не изменится, пуск состоится, разве что меры безопасности усилят в десять раз. Какая в этом выгода нашим «коллегам» из киевских ведомств? А Ломарь, как ни крути, человек серьезный, безосновательные слухи, как сорока, распускать не будет.

– Спасибо, Петр Анатольевич. Давайте обобщим. Вы нас предупреждаете, что в день пуска автомобильного моста на мосту может произойти диверсия, которая отсрочит запуск объекта, и России при этом будет нанесен существенный имиджевый удар? При этом никакой информации о готовящейся акции вы предоставить не можете.

– Да, все верно, – согласился Ломарь, – разумеется, если появится информация, я передам ее… по официальным каналам.

– Что мешало по этим каналам передать то, что вы сказали сегодня?

Боковое зрение не самое совершенное, но он точно поежился. Этот человек мне все больше напоминал загнанного в угол зверька. Что, интересно, происходило? Может, зря я сюда приехал один?

– Поймите правильно, Алексей Михайлович, – откашлявшись, начал он, – я знаю вас. Но я знаю далеко не всех людей, через которых пойдет моя информация…

«Паранойя? – мелькнула мысль. – Но внешне вроде дружит с головой…»

– Прошу простить, я должен вас покинуть, – тихо сказал Ломарь и начал выбираться из целебного источника, – я буду осторожен, не волнуйтесь, чего и вам желаю…

Я мрачно наблюдал за ним. Он не оглядывался. Выбравшись из озера, он подхватил сумку, поверх которой висело полотенце, сунул ноги в шлепки и потащился вокруг водоема. Внешне он ничем не отличался от окружающих. Такой же грязный, как все. Никто не оборачивался, не смотрел ему вслед.

Ломарь добрался до мостков, повернул к душевым. У кабинки стояла «огромная» очередь из одного человека. Ломарь пристроился в затылок отдыхающему в безвкусной соломенной шляпе, стал набираться терпения. В мою сторону он не смотрел. Я вылез из озера, взял телефон и отошел в сторону. Душевая кабина выпустила полную женщину. Мужчина в шляпе исчез за дверью. Ломарь сделал шаг вперед и замер – перешел в режим ожидания.

– Слушаю тебя, майор, – живо откликнулся Игорь Борисович Мостовой.

Я вкратце изложил содержание беседы с агентом.

– Издеваешься? – вспыхнул Мостовой.

– Издеваюсь, товарищ полковник, – дерзнул я, – вот больше нечем мне сейчас заняться.

– Ладно, сбавь обороты, – проворчал шеф, – сам-то веришь ему?

– Не знаю, товарищ полковник.

– Где он сейчас?

– Напротив. Стоит у душевой кабины, ждет своей очереди.

– Ладно, я понял. Проводи нашего друга… хотя бы глазами. Потом дуй в Тамань, я тебя жду. И чтобы вся твоя группа стояла передо мной навытяжку. И не просто так стояла, а с полным пакетом соображений и обоснований. Все, жду.

– Я обязательно приеду, товарищ полковник, – пообещал я.