Тим остановился у винного магазина и глубоко задумался. В магазине было хоть шаром покати, но у входа околачивались бутлегеры. Тим почувствовал мелкие, с гаденькой пеной, волны интереса, идущие от них.

«Я получил информацию, которая может перевернуть мир. Хуже, чем перевернуть, – сломать, изуродовать. Интересно – окажись в моих обстоятельствах не сенс, а обычный человек, просто нормальный журналист… Посмеялся бы. Или постарался бы как можно скорее все забыть. Как ни крути, а тема – гроб. Такой материал в редакции не просто задавят, а даже затопчут. Вместе с автором.

Но главное – пусть даже спустится с неба архангел и откроет мне «зеленую улицу», – я вообще не уверен в том, что это стоит публиковать.

Сейчас народ газетам верит как никогда. Но информация, которой я собираюсь с ним поделиться, не уместится в головах. И меня поднимет на смех вся страна. А потом тысяч десять-двадцать психов бросится на улицы, крича, что ими манипулируют. Это будет очень закономерно. Это уже начинается. В девятнадцатом веке модно было косить под Наполеона. А в двадцатом модно воображать, что у тебя в голове радиоприемник, принимающий сигналы от Фиделя Кастро.

Выходит – я ничего не могу сказать людям. Но как же мне дальше жить?»

Тим закусил губу, повернулся на каблуках и решительно двинулся за водкой.

Кошмар не заставил себя ждать – издалека, отражаясь от стен, донесся хриплый утробный рык вервольфа. Тим похолодел. Он уже знал, что будет дальше. Помнил развитие событий до мельчайших подробностей и не хотел услышать еще раз свой безумный предсмертный вопль. Тим остановился и замотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Не открывая глаз, он бился на кровати, как выброшенная на берег рыба.

Из-за угла показалась оскаленная морда, то ли волчья, то ли медвежья. И взгляд ее желтых глаз был настолько ужасен, что Тим заорал, рванулся и проснулся. Весь в поту, судорожно вцепившись в одеяло, он лежал, глядя в потолок, напрочь парализованный страхом.

– Как дела? – спросил голос.

Тима словно ударило током. Он скрутился на кровати узлом, инстинктивно пряча голову под подушку. «Опять этот голос на грани яви и сна! Все тот же голос». И на этот раз Тим поймал самое главное. Этот голос пришел извне. Его не вытолкнуло наружу подсознание, он не был сгенерирован где-то в мозгу. Нет, он появился из-за стены и пронзил Тима насквозь, как пронзает голубая молния. Тим почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Слезы беспомощности перед чем-то сильным, неведомым, страшным.

В ванной Тим долго смотрел в зеркало. Его била мелкая дрожь. Безошибочный инстинкт сенса твердил: проваливаясь в сон, он испытал какое-то воздействие со стороны. «Что происходит? Это не сумасшествие, точно. Я слишком много читал по психологии и общался с психологами, чтобы не распознать первые ростки душевной болезни. Нет во мне безумия. Давным-давно я разложил себя по полочкам, отнес к шизоидному типу и успокоился. Я нормален. Тогда что со мной?»

Толкая себя, как бревно, Тим доплелся до кухни. Он снова полз по стене и зажигал везде свет. Ему было страшно.

Он долго пил водку из горлышка и приходил в себя, калачиком свернувшись в кресле.