Не прошло и часа, как появилась тезанская армия. Воины в доспехах и со щитами собирались у горного хребта в полумиле от мецпанцев.

— О, — сказал Мертвая луна, — как раз вовремя.

Громкий боевой речитатив доносился до них от хребта, все больше и больше воинов присоединялось к тем, кого уже было видно. Сразу перед башней стояли в состоянии боевой готовности мецпанские солдаты, явно не обеспокоенные тем, что тезанские воины превосходили их численностью по меньшей мере в три раза.

Лериса нервничала редко, но на всякий случай глянула вниз, на своих телохранителей, группками стоявших вокруг башни — их вид обнадеживал. Заплетенные в косички бронзовые гривы соприкасались, когда они разговаривали между собой приглушенными голосами. Она знала — им казалось, что здесь произойдет массовая резня, что мецпанцы просчитались. Их присутствие успокаивало ее. Если дела пойдут плохо, они доставят свою королеву на корабль и будут сражаться в арьергарде, глядя, как она благополучно уезжает.

Офицеры прокричали приказы, послышался барабанный бой, раздался треск, когда солдаты подняли огненные трубки и наклонно расположили их поперек груди. Рявкнула труба, первая шеренга солдат поместила толстые концы оружия на плечи, глядя вдоль гладких, белых трубок.

Крики тезанцев изменились, подчинившись новому ритму, первая линия выступила вперед и стала спускаться с горы.

На несколько шагов отставала вторая шеренга, потом шла еще одна, и еще. В понимании Лерисы это была армия.

Ее определенный боевой порядок не являлся чем-то непреложным, солдаты рычали и гримасничали, готовясь к потрясению битвы, каждый зависел от собственных сил, мужества и умения обращаться с оружием, и знал, что рядом — надежные товарищи.

— Их в шесть раз больше, чем вас, — сказала она Мертвой Луне. — Вы просчитались. Лучше дайте приказ отступить, пока еще можно добраться до кораблей.

Мертвая Луна с превосходством улыбнулся.

— Ни в коем случае. Как раз это мы и хотели вам показать. Просто смотрите, и не надо тревожиться. Вы в абсолютной безопасности.

— За себя я не боюсь! — парировала она.

— Конечно, нет, — согласился он. — А! Мы начинаем.

Мецпанский офицер что-то прокричал, и по передней шеренге прокатился слабый щелчок. Солдаты оттянули назад бронзовые бойки своих огненных трубок. Прокричали еще что-то, видимо, какой-то предварительный приказ.

Тезанцы находились уже на расстоянии ста шагов и собирались перейти на бег. Третий выкрик, и, прежде чем он окончился, передняя шеренга Мецпы извергла пламя и дым.

Поверх дымовой завесы Лериса увидела, что несколько тезанцев упали, но не очень много, и шеренги продолжали движение.

Грохот удивил ее, и она увидела, что передний ряд мецпанцев стоит на одном колене, а второй выстрелил поверх их голов. Пока Лериса смотрела, второй ряд упал на колено. Выстрелил третий, к этому времени трудно было что-либо разглядеть через дым, только стоявших на коленях людей, занятых фляжками и шомполами: они перезаряжали оружие.

Тезанские ряды дрогнули с третьим залпом. На земле повсюду лежали тела, шеренги потеряли чувство единения. Не начавшись, бег выдохся; люди едва передвигали ноги, поняв, что ни щиты, ни доспехи не защищают их от шариков из огненных трубок.

Огонь мецпанцев не прекращался ни на минуту. С каждым залпом в приближающихся шеренгах появлялось все больше раненых и убитых. Лериса заметила странную вещь: тезанцы продолжали свой речитатив и потрясали щитами, выбегая вперед по одному — по двое, но как-то неуверенно, а многие из них пошатывались при каждом залпе, хотя пули их не задевали.

— Если они возьмут себя в руки, — сказал Лериса, — то подойдут еще ближе и полностью уничтожат ваших людей.