— Гассем! — взревел Гейл, пронзая копьем горло Азаза. — Где ты?

Две армии, верховая и пешая, смешались в беспорядочную массу. Шеренги потеряли сплоченность. Это перестало быть сражением и превратилось в чудовищную бойню, в которой каждый стремился убивать, пока не останется ни единого врага. К Гейлу пришло странное, ликующее чувство освобождения. Он больше ничего не мог сделать, время командовать кончилось. Теперь он только воин. Он волен найти Гассема и убить его.

— Гассем! — снова выкрикнул он. — Где ты?

Гассем отразил щитом удар топора, пронзил копьем живот нападавшего и вдруг увидел среди всадников бронзовую вспышку: бронзовое копье и бронзовые волосы — Гейл!

Гассем, посмеиваясь, поспешил к видению. Поле боя постепенно пустело, ибо битва была настолько жестокой, что воинов почти не осталось. Он слышал своего старого врага, который призывал к себе его, Гассема!

— Я уже иду, Гейл, — бормотал Гассем. — Идет твоя смерть!

Он побежал быстрее, увидел, что Гейл осматривается, увидел, как тот пытается повернуть своего кабо, но было уже поздно! Гассем поднял щит и всеми своими силой и весом врезался в животное. Кабо опрокинулся на спину, и Гассем проткнул его глотку копьем. Горячая кровь хлынула высоким фонтаном, а Гассем поднял копье, чтобы пригвоздить Гейла к земле, но тот уже успел освободиться от стремян и поднимался на ноги, делая выпад копьем.

Копье дернулось навстречу Гассему быстро, как змеиный язык. Он отодвинул щит слишком далеко влево, собираясь метнуть свое копье; копья лязгнули, встретившись, и Гейл тут же снова кинулся в атаку. Перегнувшись через упавшее животное, без щита, сжимая копье обеими руками, он резко ударил, метя Гассему в бок. Гассем отскочил, отчаянно вздернув кверху щит, чтобы отразить удар. Это удалось, теперь удар нанес Гассем, но Гейл парировал выпад.

Гассем знал, что слишком долго разрешал другим убивать вместо себя. Гейл всегда творил с копьем чудеса. Казалось, что они сражались одни на пустом поле под проливным дождем. Где же его люди?

Вместе с телохранителями она вскарабкалась на остатки баррикады, которую все еще разбирали матросы и мастеровые. Она чувствовала, что армия очень скоро будет возвращаться этим путем, и не хотела задерживать их.

Сражение стало хаотичным, расползшись по всему полю боя. Здесь группу шессинов окружили воины с равнин и дырявили их стрелами; там кучка равнинных воинов тщетно пыталась обороняться, забравшись на погибших кабо. И повсюду — схватки между двумя, тремя или дюжиной врагов.

Кто-то схватил ее за руку.

— Король!

Она обернулась туда, куда указывало копье, и увидела Гассема.

— И Гейл там!

Она побежала, ее юноши неслись следом, по дороге добивая раненых врагов.

— Он был в центре шеренги, — сказал Анса, тоже залитый кровью. — Бежим к северу, мы должны найти его!

Молнии поражали все вокруг, иногда попадая в группу всадников, иногда — в копье одинокого островитянина.

Люди в здравом уме должны были бы уже спешиться и побросать все металлическое оружие, подумал Каирн. Но на этом поле не осталось здравомыслящих. Даже в самых безумных фантазиях воин не мыслил такой битвы. Две стороны набросились друг на друга, не думая сдаваться или отступать. Они будут сражаться до полного уничтожения.

— Вон он! — выкрикнул Анса.

Они поскакали к месту поединка. Его отец схватился один на один с рослым шессином.

— Это Гассем! — сказал Анса. Он видел того раньше. Они пришпорили кабо и понеслись стрелой. С другой стороны надвигалась большая группа людей, толпа младших воинов с женщиной посреди них.

— Спасите короля! — взревел Анса.