— Стражник, — позвал Каирн приглушенным голосом.

Тот повернулся к нему, и большая тень замаячила за его спиной. Приглушенный удар — и стражник с долгим вздохом осел. Гейл поковырялся у двери камеры, она распахнулась со щелчком, и Каирн оказался в объятиях отца.

— Сын мой! Как ты попал сюда, юный глупец? — он отпустил Каирна, вытащил связку ключей странной формы и начал возиться с его оковами.

— Отец, у меня известие…

— Позже, сначала надо выбраться отсюда. От твоего сообщения не будет проку, пока мы не окажемся на свободе. — Последние оковы спали. — Ты можешь двигать конечностями? — Каирн стоял и пытался шевелить затекшими руками и ногами.

— Я цел.

— Это хорошо, потому что придется ими поработать, пока мы не окажемся в безопасности.

— Как ни странно, — сказал Каирн, когда они выходили из камеры, — больше всего у меня болит голова.

— Странно. Ею ты работал меньше всего.

— Что случилось со стражниками?

— То, что обычно случается с вражескими часовыми, когда они чересчур беспечны… — Они поднялись по ступеням и вошли в комнату стражи. Два стражника неподвижно лежали на полу. Гейл указал на какую-то кучу в углу, и Каирн подавил возглас ликования, увидев свои вещи.

— Бери только оружие и то, что поможет тебе взбираться по стенам. Ты не сможешь нести седло и мешки. Оставь также копье.

С сожалением, но понимая, что это необходимо, Каирн повиновался. Он всегда сможет достать другое седло и копье. Лук и стрелы висели на спине неуклюжим, но легким грузом.

Он прицепил на пояс меч и нож, засунул кое-какие мелочи в поясной кошель, и был готов идти.

Передвигаясь молча, как охотники диких земель, они перешли в главную часть крепости, сочетание замка и дворца, с узкими залами и относительно просторными комнатами. Пересекая залы, Каирн заметил поверженных стражников, которых отец встретил по пути в подвалы.

Потом они попали в комнату, освещенную множеством свечей. Гейл взял несколько предметов, среди них — сверток трех футов длины, который закинул за спину. Каирн заметил открытый балкон. Это, должно быть, тот самый, на котором он увидел отца и Мертвую Луну. Каирн пошел к балкону, но отец схватил его за плечо.

— Не раньше, чем я задую свечи, — сказал он вполголоса. — Не надо, чтобы нас разглядели стражники наверху. Мы пойдем в эту сторону.

Желудок Каирна перевернулся, когда он понял, что имеется в виду. Одновременно сердце его возликовало. Вот этим можно будет хвастаться по возвращении домой. Конечно, если он останется в живых.

Гейл прошелся по комнате, задувая свечи. Потом он взял Каирна за руку и вывел на балкон. Заговорил он шепотом.

— Не заметь я тебя вчера вечером, я бы и не знал, что здесь есть уступ. Я изо всех сил старался не показать Мертвой Луне, как расстроился, но этот человек редко обращает на что-нибудь внимание, когда говорит.

— Это я понял, — шепнул в ответ Каирн.

— Как бы там ни было, пришлось дожидаться темноты, чтобы разорвать одежду и сделать эту веревку. — Каирн мельком увидел, что отец улыбнулся — Будем надеяться, она достаточно длинная. — Гейл нагнулся, поднял моток веревки и перекинул ее через край балкона. Оба посмотрели вверх на стражников. Кажется, те ничего не заметили, но ручаться было нельзя.

— Я пойду первым, — сказал Гейл.

— Нет, лучше я…

— Если твое оружие упадет, пока ты спускаешься, я смогу поймать…

— Отец, не смеши меня. Никто никого не будет ловить на этом уступе.