Начать с того, что корабль строили долго. Действительно долго, больше четырех лет, тогда как аналогичный ему по эффективности (и проявивший себя в войне как минимум не хуже) «Ретвизан» ввели в строй за вдвое меньший срок. Качество строительства также оставляло желать лучшего, и многое пришлось устранять уже в процессе эксплуатации корабля, причем вызвано это было как невысоким качеством строительства, так и конструктивными ошибками. Разумеется, во всяких минусах есть плюсы, и устраняя повреждения экипаж лучше узнает собственный корабль, но все же когда к новенькому, только-только вступившему в строй кораблю приходится подходить с кувалдой и зубилом, его строительство не самое лучшее вложение капитала. Если к этому добавить неудачное расположение артиллерии, помноженное на убогую конструкцию башен среднего калибра… А еще технологическую сложность и малую ремонтопригодность как механизмов, так и корпуса броненосца, то можно получить достаточно полную картину того, что за «подарок» достался флоту России, и даже его весьма приличная боевая эффективность объясняется в большей степени нехваткой у японцев нормальных бронебойных снарядов, чем заслугами французских корабелов. Последующая массовая гибель построенных на основе проекта этого корабля броненосцев при Цусиме наглядно подтвердила: ухищрения корабельных инженеров позволили создать красивый и дорогой бронированный гроб, перспективный, но сыроватый. Словом, за одиннадцать с половиной миллионов золотых рублей (не считая дальнейших вложений из-за недоделок) можно было бы получить и что-то получше.

А вообще, «Цесаревич» можно считать наглядной иллюстрацией того, насколько негативным для России был союз с Францией вообще и в области кораблестроения в частности. Страна, за всю историю не знаменитая серьезными достижениями в морском деле, почему-то вдруг стала считаться у российских чиновников от флота эталоном. Наверное, так никогда и не станет известно, сколько денег уплыло в карманы тех, кто отвечал за кораблестроительную программу империи, но расплачиваться за это пришлось русским морякам, причем, что характерно, не теплыми креслами, а собственной шкурой.

Закономерным стали и «успехи» корабля в Русско-японской войне. Вначале удар самодвижущейся мины прямо на рейде Порт-Артура. Выпущенные с японских миноносцев, эти «гостинцы» нанесли серьезные повреждения «Цесаревичу», «Ретвизану» и подвернувшемуся под горячую руку крейсеру «Паллада». Два сильнейших корабля русской Тихоокеанской эскадры оказались надолго выведены из строя, что в известной степени и предопределило ход первого этапа не только войны на море, но и всей кампании. «Ретвизан» с его бесхитростно-прямыми бортами удалось в приемлемые сроки вернуть в строй, а вот «Цесаревич» при вроде бы не столь уж и серьезных повреждениях оказался небоеспособен надолго. Все же завалы бортов, которые, по замыслу французских инженеров, улучшали сектора обстрела шестидюймовых орудий и снижали бортовую качку, оказались для корабля весьма проблемными. Нет, конечно, и сектора обстрела, и способность выдерживать удары волн — это все важно и нужно, здесь французы не ошиблись, но ремонтировать корабль с такими бортами в плохо оборудованной базе оказалось делом и мучительным, и долгим.

Правда, сражение в Желтом море броненосец перенес вполне достойно. Для фугасов его броня оказалась весьма крепким орешком, и, теоретически, чуть более мощный японский флагман, противостоящий «Цесаревичу», пострадал куда сильнее. Однако общей картины это все равно не изменило, сражение оказалось проиграно, и после гибели на его мостике не слишком яркого, но талантливого и храброго адмирала Витгефта, эскадра вернулась в Порт-Артур.