В таких расстроенных чувствах его и застал лейтенант Трамп, как раз поднявшийся на мостик. Бросив взгляд на прислонившегося к выкрашенной в камуфляжный цвет (здесь как раз пересекались шаровая и белая полосы) броне, он абсолютно верно истолковал состояние лейтенанта. Единственно, не понял причину. С легкой развязанностью, присущей многим американцам, он дружески толкнул Севастьяненко кулаком в плечо и бодро поинтересовался:

— Мандражируешь перед боем, Алекс-сей?

С выговариванием русских имен у Трампа были проблемы а отчества… Ну, не стоит о грустном. Из-за этого ему, в принципе, и прощали некоторую фамильярность. Хотя, с другой стороны, он знал уже самые расхожие фразы на русском — неудивительно, если вокруг постоянно говорят именно на нем. Однако с хорошо знающим язык туманного Альбиона командиром он все же предпочитал разговаривать по английски.

Севастьяненко отклеился от железа, рывком возвращаясь в реальность, усмехнулся:

— Нет, думаю, как этого боя избежать.

— А зачем? — американец явно не понял настроя русского офицера. — До ночи дотянем, а ночью, если не отстанет, зажать его двумя кораблями и накидать ему мин. У нас три аппарата, на втором корабле — пять. Минимум три мины будут в одном залпе. Сблизиться — и пускай уворачивается, сколько влезет. Сомневаюсь, что получится. А и сумеет — повторим. Британские корабли особой прочностью не отличаются, с одного попадания не утонет, но и продолжать гонки не сможет.

— А ты вперед посмотри, — Севастьяненко, перебарывая внезапное раздражение, сунул в руки Трампу свой бинокль. — Посмотри, посмотри. А потом скажешь, что увидел.

С минуту американец рассматривал горизонт, благо «Хай-Чи» принял немного влево, и это позволило иметь лучший обзор, да и дым головного крейсера теперь не мешал. Пожевал задумчиво губами, затем с досадой мотнул головой и уже без прежнего веселья, по-русски буркнул:

— Надо же, вся кодла собралась.

— Ваш язык, Юджин, становится все богаче, — как ни странно, мелкая шпилька слегка подняла Севастьяненко настроение. — Что вы об этом думаете?

— А о чем тут думать? Вейхайвейский отряд крейсеров, скорее всего.

— Да? — лейтенант удивленно приподнял бровь. — Я еще даже не могу определить, что это за корабли.

— И мне затруднительно, — кивнул Трамп. — Но я их как раз перед вашим появлением наблюдал столько времени, что поневоле запомнил силуэты. Даже в темноте, наверное, узнаю.

В голове Севастьяненко словно защелкали шестеренки. Память, хорошенько подстегнутая опасностью, услужливо выдавала информацию. В Вейхайвее базировались пять крейсеров, два из которых, «Талбот» и «Эклипс», они с Ивановым независимо друг от друга отправили на дно. Барахло это были, а не крейсера, если честно. Что осталось?

Тот, что сзади, вернее всего, «Сатлидж», из этой серии крейсеров он единственный базировался на Вейхайвей. Стало быть, впереди «Аргонавт» и «Бонавентура». Последний, кстати, тоже отнюдь не шедевр британского кораблестроения. Тип «Астрея», спущен на воду двенадцать лет назад и десять лет в строю. В принципе, «Эклипс» со товарищи дальнейшее развитие этого проекта. Вооружение — две шестидюймовки и восемь стодвадцатимиллиметровых орудий.