Однако, анализируя позже все произошедшее, Виктория понимала, что по-настоящему потеряла голову не тогда, когда они с Альтаном пили кофе, разговаривали так оживленно, будто были знакомы всю жизнь, и хохотали как безумные. И не тогда, когда они бродили по вечернему Стамбулу, заходя в бары, останавливаясь посидеть в скверах, глядели с моста на плавно катящий свои воды Босфор. Нет, что действительно зацепило ее, опрокинуло и вывернуло наизнанку – это фильм, в котором она впервые увидела игру Альтана.

Она сразу же решила, что раз им с Альтаном предстоит поработать над речью его героя, то и фильм, который она будет переводить, лучше посмотреть вместе с ним. Вдруг он подскажет ей еще какие-то нюансы. В обычных обстоятельствах звать едва знакомого мужчину к себе Виктория не стала бы. Но с Альтаном ей с первой же минуты было так легко, он казался настолько ненавязчивым, приятным и близким ей по духу человеком, что она, не сомневаясь ни секунды, пригласила его назавтра в свой отель, чтобы вместе оценить, что же это за арт-хаусный проект, над которым ей предстоит работать.

Отель «Grand Cevahir», в котором Виктория всегда останавливалась в Стамбуле, был расположен в центре. Не предназначенный для туристов, он размещал людей, приезжавших в Стамбул по работе, и потому здесь почти всегда было тихо и спокойно. Временами тут устраивались конференции или какие-то другие мероприятия, но постояльцам они нисколько не мешали. Виктория, как постоянный гость, всегда занимала один и тот же номер и привыкла мысленно относиться к нему как к своему стамбульскому дому.

Главный менеджер являлся большим поклонником ее книг. И потому вот уже который год апгрейдил забронированный Викторией номер за 70 евро в сутки до двухкомнатного люкса. В награду за труды прося только, чтобы любимая писательница поужинала с ним в ресторане отеля.

На этот раз Альтан явился без опоздания, да еще и принес с собой бутылку хорошего вина. Они расположились в гостиной, распили по бокалу за встречу. Затем Виктория щелкнула пультом, запуская фильм на экране телевизора. И все. Ровно с этого мгновения ее жизнь сделала крутой рывок.

С первого же своего появления на экране Альтан приковывал к себе внимание зрителя намертво. Он играл роль молодого курда, вынужденного вступить в борьбу за права своего народа, однако по ходу сюжета, пережив ряд потрясений, понимающего, что свободу нельзя купить кровью, и пытающегося сделать все, чтобы примирить враждующие стороны. От него невозможно было отвести взгляд. Зритель радовался, плакал, загорался надеждой и умирал вместе с ним. Виктория не могла понять, в чем кроется эта магия. Вот на экране его лицо крупным планом – он не рыдает, не кривит страдальчески губы, не закатывает глаза, не делает других драматических жестов. Он лишь несколько раз беспомощно моргает и чуть заметно дергает уголком рта. Но того, кто смотрит на него с экрана, захлестывает такая волна отчаяния и безысходности, что, кажется, дальше невозможно будет жить.

После того как фильм закончился, они еще несколько минут сидели в молчании. На экране застыл кадр, в котором сраженный смертельной пулей герой Альтана лежал, распростершись на камнях. По его искаженному страданием лицу бежали строчки титров. Виктория поняла вдруг, что в комнате стало темно. Оказывается, солнце село, пока они смотрели фильм. А она и не заметила. Да что там, она вообще на эти два с половиной часа полностью выпала из реальности, забыла обо всем. И теперь, как внезапно разбуженная сомнамбула, растерянно оглядывалась по сторонам, силясь понять, где находится.

Альтан напряженно смотрел на нее из стоящего напротив кресла. Лицо его в сумраке комнаты казалось бледной маской. К своему удивлению, Виктория поняла, что в уголках губ его не таится обычная усмешка.