– Вот так сюрприз, – сухо сказал он. – Жена, ждущая мужа у двери. Ну, а как с остальным? Трубка, шлепанцы, газета, мартини...

– Ты не куришь, – раздраженно ответила Валери. – Для шлепанцев еще рано, газеты ты уже прочитал в самолете, а мартини не любишь. А то, что я жду тебя у двери, объясняется очень просто.

– Не сомневаюсь. – Шелдон вошел в дом, поставил сумку и чемодан на пол и внимательно посмотрел на жену. – Судя по всему, причина не очень приятная, да? Что ж, давай пройдем куда-нибудь, и ты мне все расскажешь.

Он протянул руку, словно намеревался обнять ее за плечи, но Валери уже направлялась к гостиной. Шелдон последовал за ней. Войдя в комнату, Валери опустилась на краешек кресла и сказала:

– Приехала моя мать. И собирается задержаться на некоторое время.

– Очень хорошо.

– Хорошо? Ты в своем уме?

– Мне нравится Камилла. Всегда нравилась.

Жаль, что ты женился на мне, а не на ней, хотела съязвить Валери, но сдержалась.

– Мне она тоже, представь себе, нравится. Но я не хочу, чтобы она беспокоилась, заподозрив, что мы несчастливы.

Шелдон не спеша подошел к столику и плеснул в бокалы виски для себя и содовой для Валери.

– Другими словами, ты не желаешь, чтобы она узнала, какую цену ты заплатила за ее приятную жизнь в Ванкувере.

– А кому от этого лучше?

– Никому, конечно. Не волнуйся, от меня она ничего не узнает. Боюсь, что тебе будет нелегко притворяться безумно счастливой.

Шелдон взял стакан и вышел из комнаты. До Валери донесся его негромкий голос и затем тихий ответ дворецкого. Она потерла виски. Ирония, прозвучавшая в последних словах мужа, задела ее. Что-то она сделала не так, но что?

Все представлялось таким логичным, таким ясным и понятным, когда несколько месяцев назад мир обрушился на Валери и ее мать всей своей тяжестью.

После трагической гибели Брайана Керквуда прошло не более недели, прежде чем Валери начала осознавать, в каком опасном положении оставил их отец. Подтверждения этому поступали со всех сторон. Звонок из банка с требованием погасить задолженность по залогу; сожаление брокера, сообщившего, что ценность бумаг, оказавшихся во владении Брайана, не превышает расходов по оплате междугородного разговора. Это было начало. Потом обрушилась лавина проблем.

Вероятно, именно поэтому Валери согласилась принять Шелдона Макинроя, явившегося с визитом, хотя прежде виделась с ним всего один раз. Ей казалось, что от разговора с ним хуже уже не будет.

Она до сих пор хранила в памяти все детали, все события того дня. Они с матерью сидели в гостиной, принимая посетителей и отвечая на звонки. Подавляющее большинство визитеров оказались кредиторами отца, и, хотя Валери старалась уговорить мать не впускать всех подряд, Камилла настояла на своем. К вечеру, когда мать находилась в состоянии, близком к обмороку, Валери удалось наконец уговорить ее отправиться наверх.

Вот тогда-то Гордон поставил перед измученной Камиллой серебряный поднос с последней визитной карточкой. От досады Валери чуть не накричала на дворецкого.

Камилла дрожащими руками взяла карточку.

– Должно быть, кто-то, кого я не знаю.

Валери взглянула на фамилию визитера и вздохнула.

– Это ко мне, мама.

Камилла повертела карточку в руках и с сомнением посмотрела на дочь.

– Ты знаешь этого Шелдона Макинроя? А почему я ничего о нем не слышала?

– А с чего бы я стала упоминать о нем? Помнишь, в прошлом году собирали деньги на приют для бездомных? Тогда я с ним познакомилась. У него швейная фабрика в старом промышленном районе, у озера, и он выделил приличную сумму. Вот и все. – Валери взглянула на Гордона и распорядилась: – Проводите мистера Макинроя в зеленую комнату.