И больше всего мешало то, что льётся и капает сверху. Видимость немедля упала до нуля, и я вскоре пожалел, что вообще сдвинулся с места: я не видел, куда плыть! Да ещё и ногами не рисковал особо размахивать, мало ли каким механизмом снизу попытается отрезать? Поджал их под себя, и в таком сидячем положении грёб только руками. Волны дезориентировали ещё больше, и я только по звуку «прибоя» справа пытался удержаться на курсе. От страха вздрагивал регулярно, стоило только представить, что меня затянет между шнековых валов.

Видел я в Интернете, как с помощью подобных шнеков в специальном барабане перерабатывают крупный мусор. Холодильник или здоровенный диван со стальным, раскладываемым каркасом там перемалывало в щепки и стружки за десять секунд. Проверять, продержится ли Светозарный дольше, не хотелось.

Даже удивился, когда всё-таки доплыл до стены. Там тоже повезло: сверху почти ничего не капало. Дотрагиваться до толстенного слоя загустевшей смазки было неприятно. Не помогали снять отвращение даже «перчатки», обволакивающие пальцы и не дающие черноте прикасаться к коже.

Зато тактильное касание помогло «Оку Волхва» просмотреть каменную стену как можно глубже. Солидная оказалась стеночка, чего уж там! Примерно до полутора метров, на уровне ватерлинии. При всём хвастовстве я такую мощную структуру вряд ли пробью своими таранными ударами.

Просмотр куска метров в двадцать ничего не дал. Стал просматривать выше, но только на высоте четырёх метров стена резко утончилась до сорока сантиметров, а ещё чуть выше мне удалось обнаружить довольно большой, наверняка обзорный иллюминатор. Примерно в метр диаметром. Просто он настолько оказался закрыт слоем накипевшей смазки, что ничем не отличался от общей стены. Уже легче, но вопросов не стало меньше.

Это ж сколько времени прошло с тех пор, пока в этот зал-картер заглядывали техники? И насколько это нарушает все правила технического использования окружающих механизмов? Я не механик и не моторист, но некие представления всё-таки получил. Помогал отцу два раза разбирать мотор ещё самого первого нашего «жигулёнка», а потом и двадцать четвёртой «Волги». Точнее говоря, это мы с отцом вдвоём помогали возиться с разборкой мастеру-мотористу. Вот тогда я увидел ту самую накипь на внутренних стенках картера и услышал рассуждение, за какие сроки идут накопления. Не забыл и советы, как это надо смывать.

Понятно, что здесь не «жигулёнок». Мир не тот, и масло может быть «вечным». Но накипь эта в виде уплотнившейся смазки таким слоем могла накопиться только за год. Не меньше. Что из этого следует? Что создатели этого сюрреализма забили эпическую гайку на своё детище? Или специально испытывают его на износоустойчивость и на прочность?

А что, вполне возможно и такое! Этакий полигон, на котором испытывается целая туча валов, подшипников, поршней, уплотнений, редукторов и всего остального, что только взбредёт в голову местным гениям. Потому что представить себя в днище огромной машины здравый рассудок не позволял. На некий титанический дизель гигантского суперлайнера это тоже не похоже. Всё-таки некие каноны построения и единая, связующая цепь тут отсутствовали напрочь. Всё раздельно, всё как бы само по себе. Значит, всё-таки Полигон?

Ладно, так и назову его с большой буквы. Но теперь следовало думать, как добраться до иллюминатора. Его-то я вышибу, как и тонкую стену ниже его. Но как мне подпрыгнуть на высоту в четыре метра? Был бы я дельфином…

«Ага! То сразу бы сварился в этом едком вареве! – ёрничала логика.