Изменить размер шрифта - +
Да и немудрено. В мире грамзаписи господствовали такие гиганты как та же EMI и Columbia. Тем не менее, как только Джордж становится во главе Парлофона, начинаются приятные неожиданности. Как пишут в биографиях Джорджа – "он нашел свою нишу на рынке, начав записывать на пластинки комедийные скетчи". Отметим первую странность – найденная "ниша" состояла в том, что на Парлофоне вдруг записались Питер Устинов и Питер Селлерс. Оба были очень известными людьми. И не только в Англии. И Устинов и Селлерс в те годы снимались в Голливуде. В ТОМ Голливуде. Голливуде 50-х. По английским меркам они были суперзвездами. И вдруг они записываются в никому неизвестной крошечной фирме, менеджером в которой работает также никому неизвестный 29-летний Джордж Мартин. Тем не менее, почин был сделан и товарищ Мартин разом получил и Имя и Репутацию.

В конце пятидесятых до Англии докатился вал американской эстрадной музыки, на английской сцене запели и заплясали ухудшенные копии американских музыкальных идолов. Все фирмы грамзаписи начали охоту за звездами и звездочкми, кинув клич: "Алло, мы ищем таланты!". И все фирмы их нашли. Все, кроме Парлофона. "Мартин уже отчаялся найти хоть что-то, что соответствовало бы его утонченному вкусу. Он дошел до того, что обходил лондонские бары в поисках хоть мало-мальски способного певца." Это из биографии. И тут вторая странность – именно в этот момент поисков Джордж отвергает подвернувшуюся возможность заключить контракт с Томми Стилом, "английским Элвисом", отвергает именно по этой причине – "он просто ухудшенная копия Пресли". И это тогда, когда он "завидовал фирмам, записывающим Клиффа Ричарда" и искал кого-нибудь, кто мог бы понравиться публике. "А после этого вам нужно только находить для него новые песни."

И вот в этот момент поисков в фирму EMI с улицы зашел некий Брайан Эпштейн и попытался всучить им для прослушивания записи некоего ансамбля the Beatles. Работник EMI, к которому он попал, со скучающим видом ответил, что их это не интересует и посоветовал уже уходящему Эпштейну обратиться в фирму Парлофон и назвал имя Джорджа Мартина.

 

Part Two. Andante con moto

 

Эпохальная встреча между Брайаном Эпштейном и Джорджем Мартином состоялась на следующий день в оффисе корпорации EMI. Мартин прослушал запись и сказал, что она неплоха. Как он выразился: "Interesting". Было это в мае 1962 года. Сами Тхе Веатлес, которые были в те былинные времена никем и ничем, находились в Гамбурге, куда они выезжали время от времени набить руку и вообще набраться, так сказать, ума-розуму. Возвращаясь в Англию, самодеятельный коллектив играл за незначительное вознаграждение в родных ливерпульских ballrooms. По-нашему, по-простому, по-советски это называлось гораздо проще – танцплощадка. "Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят…" Разница между нашей танцплощадкой и ихней Ball Room состояла в том, что в ballroom туалет был почище. Вот, пожалуй, и все. Из Гамбурга Битлз вернулись к своей балрумной рутине в июне и тогда же состоялось их знакомство с товарищем Мартином, с "пятым Битлом".

По словам "менеджера" Битлзов, Брайана Эпштейна, все обстояло наилучшим образом с самого начала и Джордж Мартин предложил им сделать пробную грамзапись. Запись была сделана и между Битлз и Парлофоном был немедленно заключен контракт. Ну, да товарищ Эпштейн вообще был по жизни чрезмерно восторженным человеком, такое иногда случается. А вот как обстояло дело в действительности – Битлсы, полагая и, замечу, полагая вполне справедливо, что эта встреча – то самое перо Жар Птицы, подготовились очень тщательно и старательно слабали Джорджу несколько песенок собственного сочинения. А потом, сделав многозначительную паузу, они сыграли хит, которым надеялись поразить сурового Джорджа в самое сердце – бессмертное Besame Mucho.

Быстрый переход