– Ну ладно, Изенгрим… Ты сейчас дал мне пищу для размышлений. Знаешь что? Постарайся продержаться еще недельку-другую; возможно, наклюнется работёнка по твоей части.

– Что значит – по моей части? – поднял бровь Фракомбрасс. – Хотите грабануть кого-нибудь?

– Ну-у… Я бы назвал это экспроприацией, – ухмыльнулся Громила. – Дело обезьянского объединения требует постоянного вливания денежных средств…

– Вот это по мне! – расплылся в улыбке Ёкарный Глаз. – Что будем брать? Ты же у нас парень с размахом, верно? Если я хоть немного понимаю в обезьянцах, меньше чем на Первый Бэбилонский ты не согласен!

– Ошибаешься, – усмехнулся гориллоид. – Я ведь как-то говорил тебе: я ни в чём таком не участвую. Акцию готовят ребята из левого крыла ООС, и твой богатый опыт будет им куда как кстати. Но учти: я тебе ничего не говорил.

– Мой опыт, верно… – мечтательно произнёс пират. – Главное – понаглее, не чикаться там…

– А сейчас давай займёмся насущными проблемами. Из тебя уже НЕ получилось разнорабочего, мойщика стёкол, разносчика пиццы…

Фракомбрасс ухмыльнулся.

– Ох, зря тот очкарик обругал мою пиццу…

– … Уличного торговца, официанта и курьера в офисе, – продолжал перечислять гориллоид. – Что там следующее?

Пират вытащил из кармана многократно сложенный газетный лист и принялся водить пальцем по мятой странице.

– Человек-цыплёнок, ходячая реклама перед рестораном «Мистерия». Гм… Человек?

– Думаю, обезьянец им тоже подойдёт, – заметил Громила; потом представил себе, какое впечатление должен произвести на Фракомбрасса его будущий рабочий костюм, и с сомнением покачал головой.

– Посмотрю, пожалуй, – вздохнул Ёкарный Глаз. – Что ещё за цыплёнок…

Мышильда Колбаскина раскачивалась на скрипучем стуле, задумчиво уставившись в карты – разумеется, таро, как и у всякой уважающей себя ведьмы. Пасьянс «Могила Великих» упорно не желал сходиться – и это её раздражало. Словно бы где-то затесалась лишняя карта, никак не даваясь взгляду… Она перемешала засаленные картинки и взглянула на будильник. До пересменки оставалось часа полтора. Из древнего приёмника на подоконнике хрипели и свистели «вражьи голоса». Вообще-то слушать Вавилонское радио запрещалось официально, но ведьмы всегда были на особом положении: им сходило с рук ещё и не такое. Хуже было то, что база располагалась в непосредственной близости от Курганов – их некротические излучения создавали сильные помехи в эфире; и в синкопы обезьянского джаза то и дело врывались обрывки мыслей Великих.

Мышильда бросила взгляд в окно диспетчерской. Чёрная муть постепенно сдавала позиции, уступая место мути серой. В небе появилась ступа, зажгла посадочные огни и пошла на снижение. «Кого ещё принесла нелёгкая?» – подумала ведьма и почесала кончик носа.

Нос Мыши льды Колбаскиной заслуживает, пожалуй, отдельного описания: мало кто из ныне живущих мог бы похвастаться столь мощным и импозантным румпелем. Именно благодаря ему Мышильда и выбрала, в конце концов, эту профессию: то, что на любом другом жизненном поприще стало бы недостатком, ремесло ведьмы превращало в достоинство. Конечно, помимо всего прочего, нужны были целеустремлённость и умение добиваться своего во что бы то ни стало; но с этим у Мыши льды никогда не возникало проблем. Не прошло и нескольких лет, как она закончила с отличием лётную школу, сделавшись ведущей ступолётно-истребительного звена и одним из лучших асов ВВС. «Колбаскина в воздухе» – да, это звучало грозно! Правда, настоящиесупостаты так ни разу и не появились в низком северном небе; приходилось довольствоваться подготовкой к отражению атак потенциального противника и устрашением врага внутреннего.