Регина врала вдохновенно. Три миллиона, если они действительно есть на счете, получить можно было без проблем. Но сейчас, упомянув о возможных грабежах, она заговорила на понятном ему языке. Он и сам мыслил криминальными категориями, потому и поверил.

– Дело, – подтвердил серьезно.

– Ну вот! – ободренная, продолжала Регина. – Поэтому я должна вначале поехать в банк, написать соответствующее заявление, его примут к рассмотрению, потом назначат дату выплаты… И вот только в тот день я и смогу получить деньги. Все это займет время. Но трех миллионов у меня все равно нет! – тут же предупредила она и великодушно добавила: – Один наберу.

Он великодушия не оценил.

– Мало! – обрубил мгновенно и окончательно. – Смешно даже о таких грошах говорить.

«Ты попробуй заработать такие «гроши»!» – возопило все внутри у Регины, но она уже более-менее наловчилась держать себя в руках. Сейчас разговаривать с ним «на понтах» было не с руки. Тьфу ты, даже мысленно на его жаргон перешла! Самой противно! Хорошо, никто не слышит ее внутреннего монолога.

– Говорю же тебе – нет у меня больше! – всю искренность, на которую была способна, вложила Регина в эту реплику.

Он еще подумал и наконец проговорил:

– Ладно. Значит, так… «Лимон» – через три дня, остальные – в течение месяца. Сегодня у нас какое? – Он задрал рукав и посмотрел на часы на левой руке – старую пошарпанную «Ракету». – Восьмое… Значит, к восьмому марта остальные два подгонишь. Как раз будет у тебя радость к Международному женскому дню!

– Это какая же радость? – удивилась Регина.

– Как какая, подруга? Старому корешу помочь – разве не радость? Эх, гнилой вы народец, я тебе скажу! Совсем прогнили, зажались в своей скорлупе, о себе только думаете! Никаких святых понятий не осталось – ни о дружбе, ни о чести-совести!

Выглядели эти выспренные высказывания настолько нелепо и фальшиво, что Регине захотелось плюнуть ему в лицо. Кто бы толковал о чести да о совести! Вслух же она сказала:

– Ты понимаешь, что у меня нет этих дополнительных двух миллионов?

– Детка, – нежно улыбнулся он. – Я понимаю, что ты их достанешь. Мне по барабану откуда, но достанешь. В этом я не сомневаюсь! И будет у тебя тоже радость – жизнь твою сытенькую никто не потревожит. Для этого ты постараешься. Короче, – снова бросил он взгляд на часы. – Я все сказал, свиданка наша окончена. И тебе рассиживаться некогда, тебе шустрить пора, подруга, чтобы аккурат через три дня ты денежки мне передала.

– Хорошо, как с тобой связаться? – спросила Регина.

– Я сам тебя найду, подруга. Надеюсь, ты понимаешь, что уезжать там на Канары-Мальдивы и прочие Греции смысла нет? Все равно ведь вернешься, а я встречи нашей дождусь. Прямо с трапа самолета встречать тебя буду. С цветами! – хохотнул он. – Но тогда уже процентики набегут. Усекла? – И прожег ее таким взглядом, что у Регины снова все вспыхнуло внутри.

Торопливо положив деньги на стол, она поднялась и, стараясь не споткнуться на высоких каблуках, пошла к выходу. Он шел рядом. Руки не подал, дверь перед ней не открыл. Но в машину сел и подвезти попросил. Не попросил – приказал. Регина приказание исполнила и сейчас мучительно раздумывала над тем, как исполнить второе.

Просто не платить не выйдет. За нос водить и «кормить завтраками» тоже не получится – он сразу ее раскусит и поставит вопрос ребром.