Пизанским флотом командовал папский легат, архиепископ Даимберт, полноватый человек лет сорока пяти с пухлыми словно у женщины губами, холеными руками и надменным взглядом темных больших глаз. Боэмунду он поглянулся с первого взгляда. И к счастью, для нурмана симпатия оказалась взаимной. Пизанцы на пути к Сирии уже успели разграбить несколько византийских городов, чем вызвали гнев не только великого примикария Татикия, но и самого императора Алексея. Впрочем, захваченная во время пиратских налетов добыча стоило того, чтобы ссорится из-за нее с византийцами. Целью архиепископа Даимберта был патриарший престол города Иерусалима. Боэмунд мог предложить ему только пустующее место патриарха Антиохийского, но Даимберт в ответ лишь пожал плечами.

– Я получил строгие указания от папы, – сообщил он по секрету Боэмунду. – Иерусалим должен стать церковной вотчиной.

– Так ведь Иерусалим еще не взят, – удивился чужой прыти сын Роберта Гвискара и жестом пригласил гостей к накрытому столу.

Архиепископ принял предложение с большим достоинством, но за столом выказал завидный аппетит и пристрастие к горячительным напиткам. Судя по всему, папский легат ценил жизнь во всех ее проявлениях, а потому Боэмунд окончательно утвердился в мысли, что с ним можно поладить.

– Ты ошибаешься, сын мой, – почти пропел Даимберт. – По моим сведениям, Иерусалим уже пал, чтобы вновь возродится под дланью Христа и его церкви. Мы перехватили византийское судно, везшее письмо Алексею Комнину. У басилевса, судя по всему, есть агенты во всех здешних крупных городах.

Весть об освобождении Гроба Господня порадовала графа Антиохийского, но и озаботила не на шутку. Если вечному неудачнику графу Тулузскому не удастся закрепиться в Палестине, то он непременно вернется в Сирию, дабы вставлять палки в колеса набирающей ход нурманской колеснице.

Архиепископ Даимберт очень высоко оценивал вклад благородного Боэмунда в богоугодное дело освобождения Гроба Господня. Конечно, граф Антиохийский не участвовал в штурме Иерусалима, зато он надежно прикрывал тылы крестоносного войска. Именно поэтому усилия Боэмунда никогда не будут забыты христианской церковью. И папа Пасхалий Второй, а вместе с ним и архиепископ Даимберт очень рассчитывают, что рвение графа Антиохийского со временем не угаснет, и он продолжит свою благородную деятельность во благо христианского мира. В общем, хитроумный папский легат предлагал сыну Роберта Гвискара сделку – патриарший престол в обмен на город и порт Латтакию. А Боэмунд был не настолько глуп, чтобы отказаться от многообещающего союза.

Поднаторевший в грабежах пизанский флот, усиленный нурманскими головорезами, столь стремительно атаковал порт Латтакии, что византийцы, засевшие в городской цитадели, не успели прийти на помощь своим товарищам. Несколько десятков византийских дромонов как военных, так и торговых были захвачены союзниками. Город оказался блокированным сразу и с суши, и с моря, а потому положение осажденных провансальцев и византийцев сразу же стало отчаянным. Теперь падение Латтакии было лишь вопросом времени, и Боэмунд молил Бога, чтобы вечный смутьян граф Тулузский не помешал внезапным появлением осуществлению его грандиозных планов. К сожалению, Бог либо не услышал молитв доблестного нурмана, либо посчитал его претензии чрезмерными.