Что-то похожее на рачка с диафрагмальной пастью и глазами на длинных стебельках решило попробовать сапог Катринко. Она с воплем отпрыгнула на выступ.

- Маску надень! - выговорил ей Пит.

Влажная жара была благословением после разъедающей стужи Такламакана, но почти все отдушины и щели густо чадили запахом горячего бифштекса и горелой резины, всеми вариантами побочных продуктов механического метаболизма. У Пита стало саднить в легких при одной этой мысли.

Он направил запотевший спекс на ближайшую углеволокнистую колонну и на золотые, сияющие, невероятно манящие огни иллюминатора звездолета.

Катринко пошла вперед. На фоне кружевных решеток она была безжалостно заметна. Чтобы не рисковать быть обнаруженными при движении в обе стороны, каждый взял рюкзак с собой.

Сперва подъем шел легко. Потом из мокрой темноты вылетела машина, похожая на шестикрылую стрекозу. Жалящий хвост хлестнул по нитчатой колонне как удар лошадиного копыта. Катринко отлетела назад, прокувыркалась десять метров и повисла тряпичной куклой на своем последнем крюке.

Летающая тварь описала восьмерку, пытаясь что-то сообразить несуществующим разумом. Потом из звездного неба вылетела более медленная, но куда более огромная машина и напала на повисший рюкзак Катринко. Рюкзак лопнул рождественской хлопушкой среди вскипевшего хаоса когтистых крыльев. Баснословной цены оборудование плюхнулось вниз, в горячие лужи.

Катринко вяло дернулась на своей веревке, и тут же стрекоза бросилась на это движение. Пит выпустил ленту светошумовых.

Мир взорвался вспышкой, жаром, сотрясением и летящими лохмотьями. Невыносимо жаркий и громкий грохот грозы в пещере. Лучший способ волшебного исчезновения: полное ошеломляющее отвлечение, единственное реальное волшебство в мире.

Пит подплыл к Катринко как воздушный шар на резиновой нитке. Когда через двадцать семь наполненных сердцебиением секунд он подлез к звездолету снизу, обе саморастягивающиеся веревки он пережег.

Серебристый дождь лохмотьев свел искусственных насекомых с ума. Дно каверны вдруг закишело подпрыгивающими механическими жаркими призраками, смесью прыгунов, ползунов, летунов. На краю поля зрения из глубин луж поднимались новые твари, большие и чешуйчатые, как зеркальные карпы навстречу рыбьему корму.

Свой рюкзак Пит бросил у основания колонны. Явно в этом мире рюкзаку недолго было жить.

Пит и Катринко нашли нижнюю сторону огромного иллюминатора и распластались по его поверхности.

Там они прождали совершенно неподвижно около часа.

Катринко сумела перевести дыхание. Ребра перестали кровоточить. Потом они прождали еще час, пока ползучие и летучие жаровые призраки яростно шныряли вокруг их укрытия, следуя обрывкам собственных программ. И еще третий час прождали.

И тогда к ним в их небесах присоединилась беспамятная орда машин с засасывающими юбками и тачками вместо голов. Роботы нашли уклон и стали заполнять его большими жвалами, выплевывая каменную известку, наляпывая ее и выглаживая на месте, без устали и без жалости.

Пит воспользовался возможностью и попытался спасти утерянное снаряжение. Там такие были знаменитые федеральные штучки: аудиожучки с собственным интеллектом, высокого разрешения гель-камеры, сенсоры и детекторы, блоки, зажимы и захваты, бесценные флаконы запрограммированной нейронной ткани... Пит пополз по дну звездолета.

Все это уже давно исчезло. Даже саморастягивающиеся веревки сожрали длинные вереницы фуражирующих цыплят. Машинки все еще копошились в черном кружеве колонны, вынюхивая и выщипывая все молекулярные следы с явным удовлетворением.

Пит вернулся к Катринко и разбудил ее, застывшую и онемевшую в укрытии. Они осторожно пробрались вокруг искривленного края корпуса звездолета, выискивая слабину.