- Да. Да, на деле это так. Шансы восемьдесят против одного, что она меня тут же и отошьет. - Эдди рассмеялся. - Но я все равно намерен попытать счастья. Поскольку ты не даешь мне жить и дышать.

Лицо Джалии застыло.

- Когда мы говорим лицом к лицу, ты всегда злоупотребляешь моим доверием. Вот почему я не хотела, чтобы дело зашло дальше виртуалки.

- Да брось, Джалия.

- Если думаешь, что будешь счастливее с какой-то там виртуальной извращенкой в Европе, давай, мне не жалко! - с вызовом бросила она. - Я только не понимаю, почему ты не можешь заниматься этим по кабелю из Чаттануги.

- Здесь Европа. Тут говорят о реальном опыте.

Это Джалию шокировало.

- Если ты действительно прикоснешься к другой женщине, видеть тебя больше не хочу. - Она прикусила губу. - И виртуалкой заниматься с тобой тоже. Я серьезно, Эдди.

Сам знаешь, что я серьезно.

- Ага, - отозвался он. - Знаю.

Эдди повесил трубку, забрал из автомата мелочь и набрал номер своих родителей. Ответил отец.

- Привет, Боб. Лайза дома?

- Нет, сегодня у нее вечер оптического макраме. Как Европа?

- Другая.

- Рад тебя слышать, Эдди. У нас вроде как недостаток в деньгах. Но я могу уделить тебе немного непрерывного внимания.

- Я только что бросил Джалию.

- Хороший ход, сынок, - деловито отозвался отец. - Прекрасно. Очень серьезная девушка эта Джалия. Слишком уж пуританистая для тебя. Парню твоих лет нужно встречаться с девчонками, которые прямо из кожи вон лезут.

Эдди кивнул.

- Ты ведь не потерял специфик?

Эдди поднял очки на цепочке, показывая их монитору:

- Все тип-топ.

- Сперва я тебя даже и не признал, - сказал отец. - Эд, ты такой серьезный парень. Взваливаешь на себя массу всякой ответственности. Столько времени в разъездах, все программы да программы. Мы с Лайзой все время говорим о тебе по сети. Ни один из нас и дня не работал до тридцати, и всем нам это только пошло на пользу. Тебе надо пожить, сынок. Найди себя. Нюхай розы. Хочешь остаться на пару месяцев в Европе, забудь о курсе алгебры.

- Это исчисление, Боб.

- Как скажешь.

- Спасибо за добрый совет, Боб. Я знаю, ты от чистого сердца.

- Хорошие новости о Джалии, сынок. Ты же знаешь, мы не хотим обесценить твои чувства, и мы никогда ничего, черт побери, тебе не говорили, но ее стекло действительно противно. Лайза говорит, у нее нет эстетических чувств. А это, скажу тебе, немало для женщины.

- Узнаю маму. Поцелуй за меня Лайзу.

Он повесил трубку и вернулся за столик на тротуаре.

- Наелся? - спросила Сардинка.

- Ага. Вкусно.

- Спать хочешь?

- Не знаю. Может быть.

- Тебе есть где остановиться, Эдди? Номер заказан?

Эдди пожал плечами:

- Нет. Я обычно не заморачиваюсь. Какой в этом смысл? Гораздо веселее поступать по обстоятельствам.

- Хорошо. - Сардинка кивнула. - Действовать по обстоятельствам всегда лучше. Никто не сможет нас выследить. Так безопасней.

Она нашла им пристанище в парке, где группа активистов художников и скульпторов Мюнхена воздвигла сквотерские павильоны. Учитывая, какими бывают сквотерские павильоны, этот был довольно приятный, новый и в хорошем состоянии: огромный мыльный пузырь из целлофана и искусственного шелка. Хрусткая желтая пузырчатая пленка пола накрывала пол-акра. Убежище было нелегальное, а потому анонимное. Сардинке оно, похоже, пришлось весьма по вкусу.

Стоило им пройти через воздушный шлюз на молнии, Сардинка и Эдди оказались вынуждены больше часа изучать и осматривать мультимедийные творения художников.

Хуже того, сразу после этого мучения экспертная система подвергла их дотошному экзамену, безжалостно донимая при этом сокровенным догматами эстетики.

Такая пытка оказалась для большинства сквотеров слишком высокой платой за ночлег.