– Чего надо? – грубо спросил его Николай.

– Нехорошо Николаша, грубить старым знакомым, – с усмешкой ответил ему Аркадий.

– А, что, мы знакомы? Чего тебе надо, мужик?

– Привет тебе привёз от убиенной тобой жены. Помнишь такую, Людмилой звали? – Аркадий заметил, как руки у Николая задрожали, он тщетно пытался чиркать испорченной зажигалкой, но в растерянности, с яростью смял сигарету и выбросил её себе под ноги.

– Правильно, курить вредно, – говорил Аркадий со злой усмешкой.

– Ты кто такой? Тебе чего надо?

– Ах, ты сучок? Ещё спрашиваешь, чего мне надо? Где труп Людмилы спрятал? – Аркадий схватил Николая за грудки так, что порвал на нём футболку. На его предплечье обнажилась татуировка: череп с пронзённым кинжалом, увидев её, Аркадий рассвирепел, – так вот, кто фильмы поставлял, заставочку на своих художествах себе сделали. Зря тебя вовремя не взяли, тебя бы козлина за такое ….. на полоски порезали, до суда бы не дожил.

– Это не я их. Я снимал только.

– Кто? Говори, кто!

– Михалыч, ментовский водитель.

– Кто? Тулев?

– А я узнал тебя! Аркашка? Думал, рожу перекроил и тебя узнать нельзя?

– Вот и хорошо, что узнал. Поехали, покажешь, где тело Людмилы.

– Тело? Людмилы? Кости обглоданные собаками не хочешь забрать? Нет её тела, рыбы давно сожрали твою потаскушку.

Аркадий в порыве ярости схватил мужичка за шею. От ненависти к этому ничтожеству у него заколотилось сердце, глаза покрылись пеленой. С гримасой брезгливости он с силой сжимал горло Николая двумя руками, словно душил не человека, а сжимал какой-то грязный, зловонный тюк. Тело Николая заколотилось в агонии, потом обмякло. Аркадий разжал пальцы, и оно упало на землю, не подавая никаких признаков жизни.

Взяв в бардачке влажную салфетку, Аркадий тщательно вытер медицинские перчатки, в которых был он и выбросил её в окно автомобиля. Выехав с территории завода, Аркадий сразу не сообразил, что в ехавшей навстречу к нему полицейской машине сидел Тулев.

Глубокой ночью Коновалав и Аркадий встретились у дома Анны Двигубской.

Осторожно войдя внутрь, они спустились в подземную клинику.

– Ничего себе, размах. Кто строил, неужто Семён?

– Я, Петрович. Было время, возможности. Но как я уехал, Семён забросил это дело.

– Какое? Лица перекраивать? Чудны дела твои, Господи. Но пальчики-то в картотеке остаются.

– Пальчики? Да… Ладно, проехали Петрович, одевай маски, – Аркадий подал Глобину две маски, лежащие на небольшом столике в холле, – он, что спит? – спросил удивлённо Аркадий у Ильи Петровича, войдя в палату к Травкину.

– Что-то не похоже, чтобы он спал, – заметил Глобин.

Аркадий подошёл ближе к Травкину, тот лежал на кровати, накрытый одеялом.

– Он мёртвый? – удивлённо спросил Аркадий, – Петрович, ты веришь, я его и пальцем не тронул. Говорю же, что я видел, как Николай заходил в дом. Слушай, Колька говорил о Тулеве. Может это он его.

– Аркаш, главное это не ты? А с ним разберёмся. Чего делать будем?

– Здесь его оставлять нельзя. В багажник и надо его куда-то отвезти. А за Тулевым я присмотрю.

– А остальные?

– Я так понял, за ними Никитична смотрит.

На следующий день он решил проследить за Тулевым, поставив машину в укромном месте недалеко от управления.