Человек с бородой посмотрел на неё, прищурив глаза и улыбаясь, поманил к себе пальцем. Наклонившись к ней, он тихо сказал: – Возвращайся, но запомни сама, – он что-то сказал ей совсем тихо, потом громче добавил, – запомни это и есть истина, запомнила? И передай это всем остальным. Не забудь передать, слышишь? Всем передай то, что я тебе сказал!

Марианна летела назад, ведомая всё теми же провожатыми к Земле и постоянно повторяла про себя сказанное им.

– Как он прав, это же так просто жить так, как он сказал! Какие мы все люди глупые. Зачем, почему мы так живём? Нет, я вернусь и всем, всем, расскажу, всем передам его слова.

Марианне казалось, что то, что он сказал ей, это так просто, поэтому «Это» забыть невозможно.

– Если мы все будем так жить, как он сказал, то счастье будет повсеместно.

И это реально, потому, что по-другому жить нельзя! Потому, что его слова – это и есть сама истина. Как всё просто! Мама, папа, я вернулась! Я не умерла! Я никогда не умру!

– Что за ерунда? Какой импульс? Этого не может быть! Включайте аппарат! – врач вбежал в операционную, – молодец девочка, вернулась, какая же ты молодчина!

– Что, что он мне сказал? Я забыла, что он просил передать, – это было первое, что прошептала Марианна, восторженно смотревшему на неё хирургу.

– Всё хорошо, всё хорошо, девочка. Молчи, потом вспомнишь, теперь у тебя вся жизнь впереди, – говорил Семён, крепко сжимая маленькую ладошку Марианны, – после сильнейшего наркоза и клинической смерти, ещё что-то говорить? Это

невозможно, – тихо шептал он, но Марианна, провалившаяся опять в длительное небытие, уже не могла его слышать.

– Ну, всё, тебе конец! – подумал он и готовый разорвать на части, «ботаника» севшего за руль «тарана», выскочил из салона автомобиля.

Но как только он увидел испуганные глаза молодой женщины, сидевшей за рулём, охота совершить убийство у него моментально исчезла.

– Господи, простите меня, – пролепетала она, – я возмещу, я заплачу, – красивые глаза женщины были полны слёз. Она подошла к автомобилю потерпевшего.

– Какой кошмар, что я наделала? – горестно причитала она, с испугом разглядывая сначала его автомобиль, потом и свой, – меня казнить мало, – она подняла глаза на адвоката и ещё хотела что-то сказать.

– Казнить не будем, будем миловать, – прервал её причитания адвокат, всё ещё не в силах отвести взгляд от испуганного лица незнакомки, – не будем уничтожать такой прекрасный генофонд нашей страны. Таких красавиц не казнят, их оберегают.

А женщина была красива. Не той модельной, залитой силиконом красотой, а правильными красивыми чертами лица, обворожительной улыбкой, копной пушистых пепельных волос, которые слабой волной опускались на её покатые плечи. Фигура, стройные ноги, ухоженные руки с модным дорогим маникюром, костюм, блузка на ней, всё говорило о том, что молодая женщина вышей степени ухоженности. От неё веяло не только дорогими и приятными духами, но и достатком. Адвокат сразу приметил, что перед ним стоит достаточно обеспеченная красавица. А в женской красоте, как и в достатке, он знал толк.

– Какой ужас! – всё ещё причитала незнакомка, доставая носовой платок и пытаясь промокнуть выступившую кровь на его брови.

– Успокойтесь, – мужчина галантно чуть склонил голову перед дамой, – разрешите представиться. Андрей Свидомский, адвокат, – говорил он, удерживая её ладонь в своей.

– Анна, – представилась женщина, – Анна Двигубская.