Сейчас же я от всего сердца сожалел о своем решении, так как его особенный талант — блокировать любое влияния варпа в непосредственной близости, уже ни раз спасало мою шкуру.

— Возможно, — ответил я, надеясь, что хоть раз смогу разобраться с ситуацией без помощника. Я пытался говорить так, словно знаю, о чем речь:

— Но это освещенная земля, так что оно тут будет ослабленным.

После этих слов прелат засиял от счастья, как никто другой в зале. Я вздрогнул, так как треск ломающегося дерева стал просто оглушительным, а истерзанный гробы начал разрушаться, остальные почему-то тоже мгновенно показались хрупкими. Я начал изо всех сил подталкивать сановников к выходу, несмотря на оружие в обеих руках.

— Теперь нам точно нужно убираться!

Губернатор кивнул и тоже развернулся. Здравый смысл наконец-то возобладал над его профессиональным инстинктом запихивать свой нос во все дыры, когда ближайший труп отбросил раскрошенные остатки гроба в стороны и скатился с похоронных дрог, приземлившись на холодный каменный пол с громким мокрым шлепком.

Там он секунду лежал неподвижно, неуместно одетый в аккуратно отглаженную униформу, затем раскидал ноги и руки, словно пытался понять, как встать.

Я всадил в его грудь лазерный разряд пока он пытался встать прямо, но это никоим образом его не побеспокоило, и он встал на ноги.

— Назад! — предупредил я, всем сердцем желая последовать своему собственному совету и впервые хорошенько рассмотрел то, с чем мы столкнулись.

Бесспорно, это был труп одного из Востроянских солдат, экстравагантные усы, которые отращивал любой уважающий себя гвардеец с этого мира топорщились еще сильнее обычного, особенно это хорошо было заметно на фоне побледневшей плоти и сползающей с лица разлагающейся кожи.

Его глаза закатились так далеко, что орбиты оставались полностью белыми, но тем не менее оживший труп каким-то образом знал где мы: он поднял скрюченные руки, ногти, казалось, отросли в когти за счет того, что мягкая ткань пальцев разложилась. И тут мертвец шагнул вперед.

Я снова выстрелил из лазпистолета, с тем же эффектом, что и в прошлый раз.

— Да сдохни ты, твою мать, — прорычал я, было ли это проявлением ужаса в виде злости или же отчаянной мольбой — не могу сказать.

Однако Иона принял это за последнее, и бросил в мою сторону натянутую улыбку, несмотря на то, что повсюду вокруг нас вновь ходящие трупы разрывали свои деревянные коконы.

— Ничего не напоминает? — сардонически спросил он, отходя назад.

И вот когда он спросил, до меня дошло: то, как двигались ожившие кадавры, их мрачная целеустремленность, их ничего не выражающие лица, — все это до жути напоминало толпу, которая атаковала нас по пути из космопорта.

Единственное различие было в звуке, я так полагаю его в прошлый раз глушил корпус машины.

На сей раз я все слышал — низкий, рокочущий стон, исходящий от них, словно они только что встали с такого бодуна, когда даже моргать больно.

Насколько я понимаю, так и было. В любом случае это отразилось на моих нервах, и я выстрелил в третий раз, целясь ближайшему выходцу с того света в горло.

На сей раз это хоть как-то отразилось на нем, поскольку он споткнулся, затем начал двигаться короткими и хаотичными рывками, сталкиваясь со своими приятелями и похоронными дрогами.

Воодушевившись, я всадил второй заряд в то же самое место, на сей раз разорвав позвоночный столб, который после первого выстрела показался в разодранной шее ходячего.

Он рухнул словно марионетка, у которой обрезали нити, тревожная мысль, потому что поднимает вопрос — а кто тогда за них дергает?

— А может хватить заниматься херней и просто бежать? — спросил я, когда вся шатающаяся толпа двинулась к нам.