— Зачем перчатки-то?

— Чтобы ненароком не хватить заразы — если порежешься или поцарапаешься, и в ранку капнет зараженная кровь, что будет?

— А, да, точно, — сообразил Томаш, все еще не до конца утихомирившийся — в груди еле клокотал гнев. — Кстати, можешь на балконе посмотреть, пани Божена оставила нам сувенир на стекле, он до сих пор весь зеленый. Вот эта дрянь, похожая на сопли, оставляет химические ожоги. Во всяком случае, когда они ей плюют.

— Божена? Соседка сверху? — брови Гжегожа удивленно поползли вверх. — А что с ней?

— Ее муженек с балкона сбросил, а сам исчез, так что нет у нас больше соседей, — пожал плечами Томаш. — Она так и валяется под окнами на асфальте, только не советую на это смотреть. Я позавчера глянул мельком, так чуть наизнанку не вывернуло. Хорошо, что мы с тобой ночью возвращались, не пришлось снова любоваться.

— Мда, — отец почесал русую шевелюру, изрядно отросшую во время плавания. — Ну, что теперь сделаешь. В общем, дуй одеваться, через десять минут выходим.

На сей раз Гжегож не пренебрег советом Томаша и повязал на лицо шарф, тщательно опрысканный туалетной водой жены. Вонь из подъезда начала помаленьку просачиваться и в квартиру, пришлось приоткрыть окна на противоположной от балкона, благо день выдался теплый. И это при том, что труп старухи закрыли, наконец, в ее квартире (Томаш деликатно умолчал о том, кто так варварски разделался с пожилой женщиной, да и отец не спрашивал). Значит, гнила не только она.

Во дворе запах вообще стоял невыносимый — кроме трупа Божены во дворе покоилось еще несколько тел, к которым то и дело подходили собаки и подлетали вороны. Животных ситуация совершенно не смущала, наоборот, они будто даже воспрянули духом. Томаш не знал наверняка, но пока он не видел ни одной зараженной собаки или кошки. В Сети, которая окончательно зачахла ночью, этому почти не уделялось внимания. Кое-кто болтал только, что зомби вроде как сами на животных не бросаются, не замечают их, а те не испытывают страха при виде зараженных. Хрен поймешь, что вообще происходит.

Было два часа пополудни, когда отец и сын вышли на залитую солнцем улицу. Подъеденное тело бывшей соседки лежало справа в окружении собственных внутренностей, источая тяжелый, сбивающий с ног смрад. Как хорошо, что скоро не придется этого вдыхать. Казалось, что запах смерти режет дыхательные пути и навсегда остается внутри, в маленьких тонких ранках, и куда ни беги — забыть его не удастся.

Мерседес Томаша решили пока не трогать, он вполне мог пригодиться, если рейд окажется неудачным. Бензина там было еще достаточно, чтобы доехать до Владиславово и обратно, и это как минимум.

В свои пятьдесят два Гжегож находился в неплохой форме и, пожалуй, мог дать фору своему сыну, который никаким спортом никогда не занимался, если не считать секцию настольного тенниса в шестом классе.

К чести отца, тот весьма спокойно и стойко воспринял изменения, свалившиеся на мир, как снег на голову. Не выказал он ни малейшей паники и тогда, когда впервые увидел зомби на расстоянии выстрела. Конечно, Гжегож мог полюбоваться зараженными еще во Владиславово, когда они гнались за Адрианом по волнорезу, но до них было далековато, да и ночью много не увидишь. А ведь он человек другого поколения, для которого нынешний дурдом кажется чем-то совсем инопланетным.

Зомби оккупировали круглосуточный магазинчик «Жабка», пожирая все, до чего могли дотянуться. Стеклянные стены были выбиты, о чем свидетельствовали многочисленные осколки, усеявшие тротуар, и все твари были на виду. Некоторые из них наловчились скручивать крышки с бутылок и теперь наслаждались теплой минералкой или газированными напитками.