Очень многое из того, что мы слышим сегодня о мужестве, – не что иное, как пустая риторика, маскирующая страх относительно своей привлекательности, рейтингов и способности поддерживать уровень комфорта и статус. Нам нужно больше людей, которые готовы продемонстрировать, что значит рисковать и терпеть неудачи, переживать разочарования и сожаления; людей, которые готовы чувствовать свою собственную боль, а не срывать ее на других; людей, способных признавать свои истории, свои ценности и показывать себя. Последние несколько лет мне посчастливилось работать с настоящими крутыми людьми – от учителей и родителей до руководителей, режиссеров, ветеранов, работников социальной сферы, школьных психологов и терапевтов. В дальнейшем мы подробнее узнаем о том, что их объединяет, но если сказать кратко, то они интересуются миром эмоций и смотрят дискомфорту прямо в глаза.

Я надеюсь, что процесс, описанный в этой книге, обеспечит вас понятийным аппаратом и схемой, которые будут направлять вас к тому, чтобы снова встать на ноги. Я делюсь всем, что знаю, чувствую, предполагаю, и тем, что на опыте узнала о пути наверх после падения. Я повторю еще раз – то, что я узнала от участников исследования, продолжает спасать меня, и я глубоко благодарна за это. Дело в том, что падать больно. Дерзание означает оставаться смелым и на ощупь искать возможности подняться.

Стать сильнее

Глава первая

Физика уязвимости

МЫ – ПРИРОЖДЕННЫЕ ТВОРЦЫ.

Мы передаем то, что мы узнаем, из ГОЛОВЫ в СЕРДЦЕ через руки.

Для человеческого поведения, эмоций и мышления абсолютно справедливо выражение: «Чем больше я узнаю2, тем меньше знаю». За время своей работы я научилась отказываться от погони за уверенностью и определенностью для того, чтобы повесить ее на стену. Иногда я скучаю по возможности делать вид, будто определенность находится в пределах досягаемости. Мой муж Стив знает, что, когда я скрываюсь в кабинете, слушая на повторе песню Дэвида Грея My Oh My, я оплакиваю свою былую уверенность молодого исследователя. Мои любимые слова:

Что же творится в моей голове?

Знаешь, я привык к уверенности.

Знаешь, я привык, что для меня все так определенно…

И мне нравится не только текст, но и та интонация, с которой он поет слово о-пре-де-ле-е-е-ен-но. Иногда мне в ней слышится насмешливое высокомерие к мысли, что в принципе можно все знать, а иногда – злость на то, что все знать нам не дано. Как бы там ни было, подпевая, я чувствую себя лучше. Музыка всегда помогает мне избавиться от чувства одиночества посреди хаоса.

В моей сфере действительно нет непреложного знания, зато встречаются истины о совместном опыте, который перекликается с нашими убеждениями и познаниями. Например, цитата из Рузвельта, закрепившаяся в моем исследовании об уязвимости и смелости, открыла для меня три истины:

Я хочу быть «на арене». Я хочу всегда быть смелой. И, выбирая «великие дерзания», мы внутренне уже готовы к тому, что нам надают по шее. Мы можем выбрать мужество или комфорт, но не то и другое одновременно.

Суть уязвимости не в том, чтобы выиграть или проиграть; уязвимость – это осмелиться показаться и быть увиденным без уверенности в результате. Уязвимость – не слабость, а самая большая мера мужества.

Много дешевых мест в зрительном зале занято людьми, которые никогда не рискнут сами выйти на арену. Они просто с безопасного расстояния выкрикивают критические замечания и указания. Проблема в том, что, перестав беспокоиться о мнении других и испытывать боль от чужой жестокости, мы утрачиваем способность устанавливать связи и взаимоотношения.