В России началась революция, — они же представляют русский пролетариат оклеветанным как бессознательную грубую силу, орду варваров, не способную ни на что другое, кроме анархии.

Я обращаюсь к вам как человек, вышедший из народа и который никогда не потеряет с ним связи. Я обращаюсь к вам как беспристрастный свидетель борьбы русского пролетариата за политическую свободу, которая ему необходима. Манифест 17 октября был вырван у правительства силою пролетариата. Этот акт не был милостью народу, это было его завоевание. Вот правда. Если бы наше правительство истинно ценило интересы страны, оно, без сомнения, приняло бы все меры к тому, чтобы этот манифест по всей России получил бы прочность непоколебимого закона. Но наше правительство, привыкшее к самоволию и пренебрежению законами, поглощено другой мыслью — укрепить свою власть, которую оно находит настолько выгодною, чтобы защищать её во что бы то ни стало. Итак, сейчас же после опубликования манифеста губернаторами и некоторыми высшими чинами был составлен заговор против народа, — заговор, воспользовавшийся лживым мнением как оружием, что, мол, русский народ ещё не в состоянии понять сущности политической свободы и не умеет пользоваться ею. Этот заговор был открыт в печати одним из участников его. Результатом же этого заговора были зверские убийства несчастных евреев, интеллигентов и рабочих. Вы читали статьи, описывающие поступки администрации. Вы знаете, что она совершала преступления, подобных которым нельзя найти в истории человечества, и мы напрасно искали бы названия им. Вы, конечно, прекрасно понимаете, что если говорят о русской анархии, то настоящей причиной её является тоже русское правительство, во главе которого стоит С.Витте.

Говорят, что европейская и американская буржуазия считает его великим государственным деятелем. Я не знаю, правда ли это… Я считаю, что его проект отдачи наших железных дорог под залог иностранным капиталистам может быть назван турецкой политикой. В России этот проект не может одобрить даже последний кретин.

Правительство Витте, начиная с 17 октября, открыто и дерзко вызывало русский народ, стремясь дискредитировать революцию, натравливая одну национальность на другую, класс на класс, деревню на город и друг на друга. Всё это со временем будет рассказано будущим историком, если он захочет быть вполне объективным. Тот, кто говорит, что правительство стремится успокоить народное возбуждение, вызванное современными несчастиями, говорит ложь. Все поступки и действия нашего правительства, начиная с 17 октября и до сего дня, — открытое разрушение прав, завоёванных народом, и мы имеем основания верить, что это разрушение было сознательное и преднамеренное, чтобы раздражить народ, возбудить вооружённое восстание и иметь предлог подавить своей армией всякое проявление революции. Анархистский план из Петербурга, которым желали сокрушить силу пролетариата, прежде чем он соединится и организуется для открытой борьбы, до известной степени удался. Возмущение в Москве и других городах явилось следствием провокаторской деятельности правительства, открыто издевавшегося над законом. Адмирал Дубасов, назначенный московским генерал-губернатором, нагло заявил, что он употребит все усилия восстановить самодержавие, нарушенное 17 октября. И в этом заявлении нужно видеть начало Московского восстания. Но правительство грубо ошиблось, и плоды этой ошибки будут для него горьки.

На улицах Москвы инстинкт и эгоизм сражались рядом с сознанием. И сражались ожесточённо, [одни], как дикие звери, другие, как истые революционеры, героически, как люди, одухотворённые идеей. «Пролетариат побеждён. Революция подавлена», — с радостью кричала реакционная пресса.