|
Из розового латекса. Клубные гандоны. И клубные гандошки. Не видно за ними личности. Через 5 минут разговора с ними я протухаю. Потому что по фразам, которые они говорят, складывается ощущение, что у них один мозг на всех. Они говорят не просто с одинаковой интонацией, они говорят одинаковые фразы, одинаковые новости. Каждый из них подходит и сообщает по великому секрету, типа: «А ты слышал там… короче, вот оно… а мне вот это… а ты знаешь… Дягилев сгорел… про подружку Аню… а вчера склеили двух телок, которые вначале вместе сосались, а потом я увез их домой» и т.п. Вот такие темы. А еще: «Вот ты представляешь, одна баба меня хочет, а я ее динамлю, гы, гы». Или: «Я сказал своему другу, что ему не по статусу с этой девчонкой дружить, она не достойна его. Согласись, я был прав. Ведь она же из провинции приехала. Да ладно если и из провинции. Она не умеет сочетать. Она сочетает несочетаемое в своей одежде. У нее нет вкуса». И это притом, что я семь минут назад видел, как он с этой, про которую он сейчас дерьмом обкладывает и в понос втаптывает, мило щебетал, и они целовались взасос.
Кстати, целуются они тоже не искренне. Вот как нормальный человек целуется: он стремится прижаться к партнёру. А эти целуются так, что их позвоночник изгибается в форме буквы «У». Они же не телами прижимаются, они стараются прижаться боком. Это пипец, когда я вижу эти хари, и не дай бог фотограф там появится. Я видел бабу в Опере, она с подругой целовалась – так у нее глаза разъехались! Потому что она одним глазом смотрела на свою подругу, которая ее в щеку целовала, а вторым глазом она пасла фотографа. Ни один человек не умеет так, а она сумела. У нее глаза начали разъезжаться. Нонсенс.
Из-за чего такое происходит? Пустота жизни, безысходность. Сути нет. Они чувствуют это, но они не знают выхода. Если бы они знали выход, они бы забросили эти клубы. Здесь же дело не в усилиях, а в незнании. Они элементарно не знают, что им делать, потому что их научили только сапожки лаковые покупать, губы пельменями делать, ресницы клеить, и перед зеркалом жопой в стрингах вертеть. А сути не научили.
Когда ко мне девочки домой приезжают, они же не просто поправляют макияж. Они репетируют перед зеркалом, перед тем как войти ко мне в комнату. Разминают лицевые мышцы.
Это пустота жизни. Стоит им только задуматься: «А для чего я живу?» – и безысходность. Потому что они не знают не то что вообще делать надо, а вообще можно ли в принципе что-либо сделать? А если можно, то в какую сторону начинать копать? Как правильно жить? Им это же не говорили вообще. Из-за этого есть вот такие суррогаты.
Или есть те же владельцы этих клубов, которые вырастают из таких же суррогатных, но потом сами же над ними и насмехаются. И сами с ними тусуются. И у него настолько пустые глаза. Он их воспринимает, во-первых, как корм. Во-вторых, те же псевдозвёзды, которые, так или иначе, засветились в телевизоре, он на них смотрит, и думает как их можно использовать. Например, открытие у одного промоутера и владельца клуба-ресторана. И он грамотно их использует. Собирает вокруг себя всех этих людей. Хотя сам из этого же вырастал. То есть он уже вроде как не суррогатный, но самовыражается уже в бизнесе. И при этом сам остается таким же несчастным и не знает что делать. Эти пустые потерянные глаза. Его уже вообще ничего не радует: не свой клуб, никакие шоу, ни звезды которых он приглашает в этот клуб на вечеринки, ни новый ресторан. Ну, так, делать же надо что-то. Просто заполнить именно время жизни. Это люди, которые не живут, они заполняют время жизни. И самое печальное, что они не знают даже куда и зачем, и раде чего все происходит. Они научились рубить бабосы. Вот просто научились. И не знают, зачем они это делают. Механически. Они просто узнали фишку. Поскольку они сами были такими, потом сами из этого корма вылезли и сейчас они сами кормятся. |
