Мысль, что искусство не может не только стоять выше действительности, но и равняться с нею по эстетическому достоинству своих произведений, выводится через простое приложение общих начал современною миросозерцания к данному вопросу, и рецензент считал себя вправе сказать, что она может выдержать критику. Но дальнейшие, более частные понятия г. Чернышевского о том, что искусство есть воспроизведение природы и что содержание ею — все интересные для человека явления жизни, хотя и находятся в согласии, даже в довольно тесной научной зависимости от общего понятия об отношении искусства к действительности, но вполне определяются не столько этим понятием, сколько анализом фактов, представляемых искусством; потому рецензент предоставляет эти частные мысли ответственности самого автора, и если рецензент позволяет себе прибавить, что они также кажутся ему в сущности справедливыми, то это его мнение, а не окончательный приговор науки. Справедливость, однако, требует сказать, что фактов, подтверждающих теорию автора, приведено в его анализе довольно много.

От общего определения

Стр. 115, 17 строка. В рукописи: «ужасное в жизни человека». [Читатели конечно заметили, что общий результат изменений, вводимых г. Чернышевским в теорию искусства — утверждение искусства на чисто человеческих потребностях, вместо прежних фантастических или трансцендентальных оснований, непрочность которых ныне <доказана.> наукою, сближение искусства с действительною жизнью и действительными потребностями человеческого сердца. В этом случае автор является верным учеником современной науки, которая все свои воззрения основывает на потребностях человека и целью всех своих теорий поставляет благо человека,]

Понятие комического

Стр. 118, 14 строка. В рукописи: мнение о его книге. Читатели видели, что рецензент по своим убеждениям стоит на точке зрения, совершенно сходной с тою, от которой выходит г. Чернышевский в своем исследовании. Потому наша критика касалась только изложения и способа применения к частным вопросам тех начал, которые принадлежат современной науке. Мы должны сказать, что

Стр. 118, 9 строка снизу. В рукописи: моего изложения» (стр. 8).

Это совершенно так: понятия, усвоенные автором, большею частью должны быть названы сообразными с современными воззрениями; изложение, принадлежащее уже автору, очень часто неудовлетворительно. Надобно сказать

Стр. 118, 5 строка снизу. В рукописи: Достичь этой цели он мог двумя путями: или сообщив своему сочинению угрюмую, но почтенную внешность непонятностью языка, многочисленными ссылками на бесчисленных ученых и тому подобными аппаратами, которые чрезвычайно эффектно действуют на людей, воображающих себя учеными, или придав своим общим мыслям живой интерес приложением их к текущим вопросам нашей литературы. Не будем осуждать г, Чернышевского за то, что он не хотел прибегнуть к первому средству; но осуждаем его за то, что он не решился показать многочисленными примерами

Стр. 118, 1 строка снизу. В рукописи: столь многих. Что делать? Общее начало возбуждает к себе общее внимание только тогда, ко\да служит исходным пунктом для панегирика или филиппики; без того оно остается не замечено почти никем, как бы ни было важно само по себе.

[В доказательство напомним г. Чернышевскому два или три случая, бывших с. одним из молодых литераторов. Ои написал несколько статеек, вовсе не важных, но не совершенно лишенных смысла для мыалящего человека. Эти статьи прошли незамеченными. Случилось ему также написать две или три статейки]. — [Можно доказать ему очень легко] — [не думаю, чтобы г. Чернышевский мог слишком гордиться своим сочинением, которое содержит не более, как приложение давно известных общих воззрений науки к эстетическим вопросам, мы будем еще менее считать особенно важным трудом свою статью, заключающую только разбор этого сочинения, однако же мы имеем право сказать, что понятия, нами в ней изложенные (и не принадлежащие нн рецензенту, ни г.