Изменить размер шрифта - +
У нас есть книги по истории партии, но они, рассказывая о политической борьбе труда и капитала, о росте партии, о её битвах с меньшевиками и эсерами — врагами пролетариата, — почти или совсем не изображают бытовых условий, в которых развивалась эта борьба, не говорят о будничной жизни рабочих, о их культурном уровне до Октября, не касаются всей рабочей массы как бесправного орудия капиталистов и в то же время фактического двигателя промышленности, обогатителя огромной страны.

Наша молодёжь, а особенно крестьянская, то есть большинство молодёжи, совершенно не знает прошлого и поэтому недооценивает значения настоящего, неясно видит цели будущего. Это надобно повторять тысячи раз, и с этим нужно бороться до той поры, пока оно не исчезнет. Наша молодёжь не подвергается, как прежде, уродующему давлению чуждого ей класса, он уничтожен вместе с его боевой дружиной, его охраной — церковниками, мещанской прессой и другим мусором, который создали капиталисты и на который опирались они. Мусор выметен, но не весь, и осталось очень много ядовитой пыли. Надо знать прошлое во всём его мрачном бытовом бесчеловечии, с его гнусным цинизмом, с его изумительным лицемерием. Это необходимо для того, чтобы воспитать в себе органическое отвращение к капиталистическому прошлому, чтобы тонко чувствовать раздражающее влияние его пыли, чтобы научиться исторически мыслить, чтобы насытить боевую теорию ленинизма фактами и углубить её, чтобы усвоить дух большевизма, его непримиримость, его гибкий разум, отточенный историей прошлого.

Всё это нужно знать и потому ещё, что хотя капиталистический мир и загнил и разлагается, но в предсмертных судорогах своих он ещё может ударить по Союзу Советов. Мы уже столько сделали нового, что имеем полную возможность сравнить трудовые и бытовые условия прошлого с трудовыми и культурными успехами настоящего, с гигантским размахом нашей индустриальной, культурной, коммунальной стройки, изменяющей лицо земли нашей. Молодёжь должна понять, что она живёт и годы, когда осуществляется, реализуется нечто гораздо более значительное, чем все благожелательные фантазии социалистов-утопистов.

На работе по «Истории заводов» литературная молодёжь получает возможность научиться писать о живом, историческом деле её класса. Учат факты. В Союзе Социалистических Советов создаются почти ежедневно небывалые факты величайшего напряжения энергии, воплощения её в жизнь, в действительность.

На работе по «Истории заводов» должны образоваться кадры людей, которые со временем обязаны будут создать «Институт по изучению роста и развития социалистической промышленности в Союзе Советов».

За работу, товарищи! Поменьше речей, красноречия, побольше дела. За работу по созданию большевистской «Истории заводов»!

 

О «библиотеке поэта»

 

Наша молодёжь должна иметь ясное представление о месте и значении поэзии в истории культуры, о том, какую роль играла поэзия в истории роста, упадка и разложения буржуазного общества. Почему с начала XIX века буржуазия — класс-«победитель» — выдвинула из своей среды так много крупных поэтов-пессимистов? Почему они, люди разных стран, различных языков, как будто поставили перед собой одну цель — примирить победителей и побеждённых на учении о бессмысленности бытия, о бессилии разума и воли людей разрешить «проклятые вопросы» жизни? Почему буржуазия — «победитель» — не создала поэзии мужественного, героического характера? Потому ли, что она строила жизнь свою на порабощении трудового народа, а это давалось ей механически легко, не требуя от неё особенно высокого напряжения энергии? Потому ли, что общественный строй, весь смысл его, сводился и сводится к бесчеловечному, грязному делу наживы, к безумному процессу накопления денег, а XIX век особенно поражающе ярко обнаружил этот свой смысл перед наиболее талантливыми и честными детьми той же буржуазии, и отсюда у детей развилось отрицание смысла жизни, презрение к ней, склонность к «мировой скорби», к пессимизму и мизантропии?

Настроением этим, как известно, заражены были Байрон и Леопарди, Ленау и Альфред Мюссе, Боратынский, Лермонтов, Бодлер, Сологуб и многие другие; не чужды были ему даже «олимпиец» Гёте и пламенный Шиллер.

Быстрый переход