Одобрительный отзыв о статье «К крестьянскому делу» содержится в выступлении «Современной летописи» (1861, № 20, от 17 мая, стр. 17) по поводу безднинских событий.

Стр. 109…смешанная повинность… — то есть сочетание барщины (обработка помещичьей земли трудом крестьянина) и оброка (денежные взносы, которые крестьяне делали помещикам взамен барщины).

Стр. 110…число рабочих дней достигает 50 с тягла в год… — В крепостном хозяйстве единицей, с которой насчитывались повинности, было тягло — семья, состоящая из двух работников: мужчины (от 17 до 55 лет) и женщины (от замужества до 50 лет).

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ИСТИННОМ ЗНАЧЕНИИ

НЕДОРАЗУМЕНИЙ ПО КРЕСТЬЯНСКОМУ ДЕЛУ

Впервые — в газете «Московские ведомости», 1861, 11 июня, № 128. Подпись: «М. Салтыков». При публикации текст подвергся цензурному вмешательству (см. А. Попельницкий. Специальная цензура книг и статей по крестьянскому вопросу в 1861–1862 гг. — «Русская старина», 1916, № 2, стр. 301).

«Материалы…» К. К. Арсеньева содержат следующие варианты доцензурного текста:

Стр. 112. После слов: «назовет его сиятельством» было продолжено: «и поцелует у него руку».

Вместо слов: «учинит дебош, о котором долго, между гаваньцами, будут переходить из рода в род преувеличенные рассказы» было: «…учинит дебош. Я даже не прочь от мысли, что он напьется пьян и что-нибудь напаскудит мимоходом».

Стр. 114. Вместо слов: «не предъявить чего-нибудь лишнего» было: «не попривередничать малость».

По-видимому, после слов: «А между тем люди, предъявляющие относительно крестьян, ожидания и требования буколического свойства, выискиваются нередко» в рукописи следовал текст, приведенный Арсеньевым без кавычек, то есть, возможно, в пересказе: «Они ужасно волнуются при мысли, что душою крестьянина чувство благодарности за дарованные права владеет не всецело. Отсюда те дикие вопли, которые нередко слышатся в так называемом образованном обществе; отсюда неистовые воззвания к насилию, как единственному убежищу против черной неблагодарности и единственному средству для насаждения надлежащих чувств в черствой душе крестьянина».

Стр. 115. Вместо слов: «Не на завладение ферулой, а на искоренение понятия о необходимости ее ~ этих учреждений» было: «Не на завладение ферулой, а на исторжение ее из рук прочих административных мест и на предание ее всенародно сожжению должно быть обращено ревнивое внимание крестьянских учреждений».

Стр. 118. После слов: «а дядя Корней записывается в книжечку, как будущий зачинщик и подстрекатель» следовало продолжение: «Кстати, о зачинщиках. Одна дама спрашивала некоторого глубокомысленного администратора, хвалившегося, что он в таком-то случае взял столько-то зачинщиков и поступил с ними по всей строгости (есть такие плоскодонные головы, которые и этим хвалятся!): «Скажите, пожалуйста, каким образом Вы умеете отличать зачинщиков? — Администратор вытаращил глаза и, по-видимому, изумился, как это ему никогда не приходил в голову подобный вопрос. — Вы, может быть, отличаете их по волосам: один раз зачинщики — белокурые, другой раз — брюнеты?» Администратор побагровел от злости, но удовлетворительного ответа не дал. Увы! Я и сам до сих пор не знаю, какие отличительные наружные признаки зачинщика. Мне все сдается, что зачинщик — время и что его-то именно и следует подвергнуть полицейскому взысканию. Очень может быть, что я ошибаюсь».

Стр. 120. В изложении Арсеньева статья заканчивалась отсутствующим в печатном тексте предложением, чтобы особые мнения, подаваемые членами губернских присутствий, доводились до сведения центральной власти.