Впрочем, так было ровно до того момента, когда два сообщника вновь оказались в гостиной и увидели нечто ужасное. А именно: картина Фантен-Латура была содрана со стены, сейф распахнут настежь. В нем по-прежнему лежали пачки денег и мешочки с золотыми монетами, но то, что было дороже любых денег, – драгоценные фотографии и негативы, на которых некий вельможа весьма тесно общался с некой известной певицей, бесследно исчезли…

– Антуанетта! – взвыл хозяин дома. – Антуанетта!

И вслед за тем он кинулся на того, кого несколько минут назад признал своим почти что другом, опрокинул Пино на пол и стиснул его горло. Но, по правде говоря, разве не чем-то подобным рано или поздно заканчивается практически любая дружба?

– Это ты? – заревел Галлен, багровея. – Ты их украл? Говори!

– Вы с ума сошли? – прохрипел Пино, пытаясь разжать его пальцы. – Я же все время был с вами! Пу… Пустите, вы меня задушите!

Галлен ослабил хватку, и фотограф, кашляя, сел на полу и стал растирать шею.

– Антуанетта! Черт подери, где эта?..

От мощного непечатного ругательства в комнате сгустился воздух, и даже нежные сирени на картине, казалось, вздрогнули.

– Вот вам и цепной пес, – негромко, но все же так, чтобы его расслышали, промолвил Пино. – Идеальная служанка на свете, тоже мне! Небось украла фотографии и сбежала, пока мы смаковали шампанское…

– Она не могла! – отчаянно выкрикнул Галлен. – Антуанетта служила у меня столько лет…

– А в конце концов решила послужить себе, – отозвался мстительный фотограф. – Что тут такого?

Нет ничего страшнее, чем зрелище мошенника, облапошенного теми, кому он неосмотрительно доверился. Хозяин дома взглянул на Пино так, что тот прикипел к месту, и кинулся искать служанку.

– Антуанетта! Антуанетта!

Внизу в холле он столкнулся с Пино.

– Какого черта вы тут делаете? – напустился на фотографа хозяин дома.

– Я услышал в саду какой-то шум и пошел посмотреть, – объяснил Пино.

Галлен прислушался и, различив доносящиеся снаружи приглушенные крики, пулей вылетел в сад.

Пробежав несколько метров, он едва не врезался в женщину, которая лежала поперек дорожки, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, и все же при этом ухитрялась кричать.

– Антуанетта! – вскричал хозяин дома и принялся развязывать ее. – Кто они? Что они с вами сделали?

Охая и причитая, служанка рассказала, что вчера ее похитили какие-то люди, когда она пошла за провизией…

– Вчера? – вытаращил глаза Пино.

И они держали ее в каком-то запертом помещении, а потом привезли в карете сюда и уехали, а еще кто-то вышел из дома и сел в карету до того, как она уехала, и Антуанетте показалось, что это была женщина…

– Все ясно! – вскричал Галлен вне себя. – Это были не вы!

– Конечно, не я! – отозвалась служанка с обидой. – Я же говорю вам, меня похитили, и все из-за ваших пакостных делишек!

– Это не вы были в доме вчера вечером и сегодня! О, боже мой! – Галлен заломил руки. – Сейф… фотографии… миллионное дело! Такие дела случаются только раз в жизни… И все сорвалось!

– Послушайте, – начал Пино, оправившись от изумления. – Я, конечно, допускаю… Грим, и все такое… Хромоту можно изобразить, кособокость – допустим, какие-то накладки под одеждой… Но вы! Вы же видели настоящую Антуанетту каждый день! Как, как вы могли не заметить подмену?

– Да какого дьявола я должен был в нее вглядываться? – завопил Галлен.