Раскрыли для посетителей задние двери почившего кинозала. Торговому люду не до архитектурных излишеств, им бы покупателя заманить и отоварить.

(Справедливости ради, следует заметить. Уже почти два года городские власти пытаются изгнать торгующих из храма Искусства. По слухам, из желтых листков в кинотеатр даже систему «долби» завезли. Но торговцы массово бунтуют и регулярно выходят к мэрии с пикетами и прикрытием в виде плакатов «Наши дети тоже хотят кушать» и «Руки прочь от наших рабочих мест!».)

…Оглаживая рассеянным взглядом серый бетон, я медленно попивала кофе и пыталась мысленно сверить список собранных в поездку вещей. Два пухлых чемодана поджидали меня дома в прихожей, серая туча целенаправленно двигалась к белому пароходу и образно напоминала: не забудь, Соня, зонт! И плащ. И резиновые сапоги. (Вдруг круиз рыбалку в камышах предполагает?!)

Я внесла в мысленный список несколько вышеперечисленных непромокаемых предметов, прищурилась в сторону «Миража» и увидела забавную картину. В проходе между двумя рядами стеклянных дверей метался перепуганный гражданин в мешковатом костюме, клетчатой кепке и круглых очках в стиле Джона Леннона или кота Базилио. Гражданин бился о двери и искал выход.

«Ильфа и Петрова не читал, – вздохнув, подумала я. – «В Москве любят запирать двери». А у нас хоть и не Москва, но двери тоже повсеместно заперты».

Гражданин в мешковатом костюме метался по стеклянному вольеру, пихал локтями двери, и выражение его лица напомнило мне оскал Ивана Грозного из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Замуровали, демоны!!!»

«Или «Двенадцать стульев» не читал, или иностранец», – снова вздохнула я и уже собралась помахать рукой бедолаге и жестами направить его к крайней и, скорее всего, незапертой двери, как он сам, методом локтевого тыка, ее обнаружил. Выскочил на площадь, легко сбежал по нескольким ступеням к набережной и направился к стойке кафе.

У меня было прекрасное настроение, я сердечно улыбнулась бестолковому гражданину, но тот так злобно зыркнул на меня из-под очков, что улыбка моя тут же завяла, так и не распустившись до конца.

«Фу… Чучело невоспитанное», – отрешенно фыркнула я и, послав его к черту, вернулась к пакостному кофе и моему предвкушению. Которое, как известно, ничем не испортишь.

Малообразованный иностранец буквально секунду постоял спиной к стойке, лицом к «Миражу», потом внезапно и резко взял с места и почти бегом бросился к ступеням, ведущим вниз на узкую гранитную полоску возле самой воды. Его клетчатая кепка последний раз мелькнула над гранитным парапетом и исчезла.

Я наконец-то допила пакостный кофе, прикурила сигарету и обратила внимание, что народ продолжает прибывать на набережную. Причем без покупок в фирменных пакетах «Миража» и деток, которых следовало проветрить на речном берегу. Сначала из стеклянных дверей выскочили два озабоченных мужика – один в джинсовом костюме, другой в рубашке поло и льняных брюках, – потом на площадь перед кафе выкатился тощий юнец на роликовых коньках. Юнец прокатился вокруг кафешки, поозирался и недолго думая покатил в сторону грузового порта.

Мужики же тем временем о чем-то посовещались и разошлись в разные стороны: джинсовый потопал к дорожкам парка, расположившегося по левую сторону от «Миража», «поло» порысил обратно к кинотеатру. Их цепко ищущие глаза обшаривали каждый метр площади, и мне почему-то показалось, что разыскивают они невоспитанного иностранца.

«Может быть, охрана комплекса? – немного вяло подумала я. – «Клетчатый» спер что-нибудь и теперь его ловят? А впрочем, – с той же вялостью продолжила размышлять, – российское ворье в двух дверях не запутается.