Андрей Кивинов, Олег Дудинцев. Ставки сделаныАномальная зона – 3
1 674 937. Рублей, в смысле. Не километров, не световых лет, не градусов по Цельсию (столько и не бывает, разве что на Центавре!). Не людей в крупном областном центре. Не звезд в небе, не грибов в лесу, не рыб в море. Рублей. Автоматы покрутились, пожужжали. Десятки или даже сотни игровых автоматов: не только в центральном электронном казино, но и в разбросанных по району салонах – джек-пот-то общий! 1 676 006. Заветная цифра растет. Вот повезет кому-то…
Кто придумал закон сохранения энергии? Эйнштейн? Ньютон? Ломоносов? Кто-то, короче, из великих ученых. Кто именно, Вася Рогов не помнил. Но суть закона знал: если в одном месте энергии стало меньше, то в другом ее стало больше, и наоборот. Это касается не только энергии, но и всего на свете. Ничто не исчезает бесследно и не появляется из пустоты. А Рогов – на своем опыте – открыл другой похожий закон. И стал ему сам живой иллюстрацией. Закон сохранения порока. Вот уже почти три месяца Василий Рогов не пил. В смысле, воду пил без газа и с газом, и чай, и колу, и морс «Бодрая ягода», и кисломолочный напиток «Айран». Не пил алкоголя. Но не так, как не пьет зашитый или припертый к стене обстоятельствами пьяница. Спокойно не пил, культурно, без надрыва. Мог позволить себе. Как свободный человек, не связанный дурными привычками. Попробовал с мужиками в отделе собственноручно привезенный из деревни презент – виски «Марсианское». Ну ничего. Пятьдесят грамм – приятно даже. Но больше не хотелось. На бутылку пива после работы коллеги как-то уговорили: ноль-три «Невского», не допил даже. «Айран» вкуснее. На тещин день рождения за вечер рюмашку самогонки выцедил. И, кажется, все. За три месяца! А, нет, был еще бокал шампанского в опере! Жена затащила в оперу – три года уламывала. На «Снегурочку». Подруги нахваливали: очень, дескать, красиво, режиссер модный, и поют наподобие ангелов. Уломала наконец… Оперу Вася перенес без потерь. Сначала было даже интересно: первым делом на сцену вышел дворник, толкая перед собой мусорный бак. Рогов и не думал, что такое бывает в опере. Оказалось – авангардная постановка. Потом он заснул, поскольку ночью дежурил, а днем пришлось вместо отдыха ехать в засаду, так как Плахов отравился мидиями в японском ресторане, а больше заменить было некем. Плюс шампанское – совсем сморило. И Вася успешно проспал до конца представления, включая перерывы, которые в театре называются звучным словом «антракт». Иногда открывал глаза, с удивлением видел на сцене людей в огромных стеклянных яйцах, думал, что это ему снится, и снова проваливался в дрему. Очнулся он уже в финале, когда веселые люди пели, молясь большому медному солнцу, похожему на масляничный блин, буквально следующее: – Снегурочки печальная кончина и страшная погибель Мизгиря печалить нас не могут!.. Радостно так пели! Не могут нас печалить погибель и кончина! Удивило это Рогова, и он сделал вывод, что опера – искусство громких звуков, лежащее вне морали. Как говаривал майор Худько в милицейской школе: «Нравственный релятивизм». Так вот, о законе сохранения порока. Избавившись от алкоголя, ангелом Василий пребывал недолго. Подсел на игровые автоматы, которые все чаще – в целях поднятия самооценки клиента, то есть жертвы – назывались «электронными казино». Первый раз зашел случайно. Распрощался после службы с Жорой и Игорем, которые двинули в Таврический сад на шашлыки и пиво, а сам решил прогуляться пешком. |
