— Нет! — заорала я, отбиваясь.

Навалилось что-то большое. Я была в такой панике, что сначала не заметила, что оно меня не кусает и не покрыто шерстью.

— С вами все в порядке, просто доктор вправляет ваш перелом, — сказал чей-то глубокий голос.

Голова была точно набита ватой, но я постаралась стряхнуть с себя эту муть. Итак, я лежу на кровати. Немолодая светловолосая женщина склонилась над моей лодыжкой. Вот она подняла голову и раздраженно взглянула на меня. Кто-то крепко прижал к кровати верхнюю часть моего тела, и непохоже, чтобы это была медсестра.

— Отпустите меня!

Меня по-прежнему крепко держали.

— Доктор?

— Можешь отпустить, Даниэль, — устало ответила блондинка.

Итак, теперь я могла осмотреться: комната, обставленная в деревенском стиле, деревянные стены, кровавые бинты на полу. Очевидно, это было медицинское учреждение, но не больница, разве что уровень здравоохранения в мире резко упал.

Мне потребовалась секунда, чтобы узнать высокого растрепанного молодого человека у постели.

— Вы тот голый парень! — выпалила я.

Теперь он был одет в свободные брюки из джинсовой ткани и рубашку с длинными рукавами.

Он улыбнулся, но несколько натянуто:

— Вы запомнили.

Запомнила, но не все. Я знала, что он остановил волков, собиравшихся напасть на меня, но как именно, не помнила. И почему, собственно, он разгуливает по лесу голый?

И еще что-то такое о волках… Было что-то еще, очень важное, что моя слабая голова не могла сейчас припомнить.

— Волки… — начала я.

— Мне надо закончить, — перебила женщина. — Лежите спокойно. Будет неприятно.

Этот врачебный тон! Профессионалы. Такие не знают жалости и обычно словом «неприятно» обозначают адскую боль.

Я не ошиблась в своих предчувствиях. Бормоча что-то себе под нос, она стала двигать туда-сюда мою бедную лодыжку, причиняя мне жуткие страдания.

— Где я? — выдавила я, едва сдерживая стон. — Это что, лесничество?

У мужчины были глаза орехового цвета, и они рассматривали мое лицо с той же тщательностью, с какой безжалостные пальцы врачихи исследовали мою ногу.

— Как вас зовут?

— Марли. Марли Питере.

— Анестезия не могла отойти так быстро, — заметила женщина, повернув в очередной раз мою лодыжку, отчего я выгнулась дугой, — ты же знаешь, Даниэль…

— Так вколите мне еще! — процедила я сквозь стиснутые зубы, с трудом превозмогая пульсирующую боль. Блин, это она называет «неприятно»!

Даниэль тяжело вздохнул:

— Черт бы подрал Габриэля!

Габриэль.

При этом имени перед моими глазами появился огромный серый волк с кровоточащим глазом.

«Они на нас охотятся», — сказал он. Потом вдруг стал корчиться и извиваться, а затем с него слезла шкура…

Моя слабая попытка сползти с кровати кончилась ничем — даже простыню откинуть не успела, как Даниэль снова прижал мои плечи к подушке.

— Все в порядке, Марли, — успокаивал он меня.

— Черта с два все в порядке!

При вспышке воспоминаний остатки болеутоляющего окончательно выветрились. «Беги!» — подсказывал мне разум.

Блондинка отступила на шаг и с отвращением сказала:

— Я не могу работать в таких условиях.

— Пусть придет Джошуа, — предложил Даниэль, все еще прижимая меня к кровати.

Я стала громко звать на помощь, и несколько фраз блондинки потонули в моих криках.