– Мануэль!… – шепчет она. – Мануэль… приласкай меня…

Жестоко разочаровывать ее, но что поделаешь.

– Позже, – говорит он. Две жуткие ноты, перекрывая друг друга, продолжают звучать у него в мозгу. – Сейчас пора вставать. Патриарх ждет нас. Сегодня мы отправляемся на башню.

Клисса надувает губки. Мануэль спрыгивает с кровати, и мерзкий звук тут же прекращается. Они принимают душ, завтракают, одеваются.

– Ты точно хочешь, чтобы я поехала? – спрашивает она.

– Отец специально упомянул тебя в приглашении, – отвечает Мануэль. – Он считает, что тебе пора увидеть башню. А разве тебе самой не хочется?

– Я боюсь, что сделаю какую-нибудь глупость, ляпну что-нибудь наивное.

Рядом с твоим отцом я чувствую себя просто маленькой девочкой.

– Ты и есть еще маленькая девочка. Как бы то ни было, ты ему нравишься. Притворись, что ты очень-очень восхищена его башней, и он простит тебе любую глупость.

– А остальные… сенатор Фиэрон, астроном, кто-то еще… Мануэль, я стесняюсь.

– Клисса…

– Хорошо, хорошо.

– И запомни: башня должна поразить тебя, как самое замечательное свершение человечества со времен Тадж-Махала. Так и скажешь отцу после экскурсии. Не обязательно дословно, но что-нибудь в этом роде.

– Значит, башня – это так серьезно для него? – спрашивает она. – Он действительно хочет говорить с… инопланетянами?

– Да.

– И сколько стоит вся эта затея?

– Миллиарды, – отвечает Мануэль.

– Но он же истратит все свое состояние! Нам ничего не останется!

– Не бойся, что-нибудь останется. В конце концов, он заработал эти деньги. Пусть как хочет, так и тратит.

– Но выбрасывать столько денег из-за какого-то каприза… навязчивой идеи…

– Клисса, прекрати. Это не наше дело.

– Скажи мне только одну вещь. Допустим, вдруг твой отец завтра умрет и все его дело перейдет к тебе. Что будет с башней?

– Я остановлю строительство послезавтра же, – отвечает Мануэль, устанавливая в трансмат-кабине координаты Нью-Йорка. – Но если ты ему об этом хотя бы только намекнешь… Забирайся. Нам пора.

11:40, Нью-Йорк. Скоро полдень, а он встал всего сорок минут назад, в восемь утра. Одна из маленьких неприятностей трансмат-общества: при путешествии с запада на восток время сжимается, дробится и целыми кусками теряется где-то за подкладкой потайных карманов.

Разумеется, в путешествии с востока на запад были некоторые утешительные моменты. Как-то раз летом шестнадцатого года, накануне своей свадьбы, Мануэль с друзьями из Спектральной Группы преследовал по всему миру рассвет. Они начали погоню в 06:00 в заповеднике Амбосели, когда солнце всходило над Килиманджаро. Путь их лежал через Киншасу, Аккру, Рио, Каракас, Велакрус, Альбукерке, Лос-Анджелес, Гонолулу, Фолкленд, Брисбен, Сингапур, Пномпень, Калькутту, Мекку. Трансмат-мир обходился без виз и паспортов. Когда мгновенное перемещение стало общедоступным, подобные вещи отмерли сами за очевидной бессмысленностью. Солнце плелось над земным шаром со своей обычной скоростью – какая-то жалкая тысяча миль в час.

Перед трансмат-путешественниками подобных ограничений не было. Мануэль с друзьями задерживались на пятнадцать минут тут, на двадцать минут там пригубить коктейль, тяпнуть по таблетке-флоутеру, купить сувениров, бросить взгляд на местные достопримечательности… но с каждым прыжком они больше и больше обгоняли рассвет, ввинчиваясь в предыдущую ночь, оставляя позади ковыляющее, как инвалид, солнце и снова оказывались в пятнице.