– Ничего, – сказал он с улыбкой, – выпьем и такое.

– Говорят, «Крюг» положено пить на крестинах.

– Неужели? – рассеянно бросил он. – Никогда бы не подумал.

– Значит, ты не бывал на крестинах в последнее время? – сказала я.

– О нет – уже тысячу лет. Какое чудо! – воскликнул он, глядя на календарь Рождественского поста, который я повесила на стену накануне. – Я очень люблю эти календари, только ты еще не открыла сегодняшнее окошко. Я открою – ого! – чемодан. Это что-то напоминает мне, Фейт. Ты уже упаковала вещи?

– Не совсем, – отвечала я.

– Будешь путешествовать налегке? – спросил он, обнимая меня за талию.

– Только на этот раз.

– Ждешь отпуска?

– О да.

– Ммм – утка! – одобрительно воскликнул он несколькими минутами позже, когда мы сели к столу.

– На самом деле это утенок, – подчеркнула я, ставя на стол овощи. Это были крошечные свежие картофелины, бобы, маленькие початки сладкой кукурузы, миниатюрная морковь и малышки цуккини.

– Прямо овощной детский сад! – усмехнулся он.

– Мне нравятся овощи-малютки, Джос, а тебе? – Он улыбнулся и пожал плечами. – Обожаю маленькую морковь, горошек, кукурузу. А тебе нравятся малютки? – Он кивнул, потом отпил шампанского. – Нравятся? – повторила я. – Я не уверена, что это так. Нет, Джос. – Я вздохнула и покачала головой. – Я совсем в этом не уверена. Видишь ли, у меня такое впечатление, что ты не очень-то любишь малюток, особенно – свою собственную.

Он медленно опустил нож и вилку и посмотрел на меня таким пронизывающим взглядом, словно пытался прочесть все мои мысли. Но я решила, что уже достаточно с ним поиграла. Не садистка же я.

– Джос, – сказала я тихо. – Я знаю. Повисло молчание, и я слышала, как тикают кухонные часы.

– Что? – спросил он недовольно. – Что ты знаешь?

– Про ребенка, – сказала я.

Джос положил нож и вилку на край тарелки.

– Полагаю, Бекки рассказала? – сказал он.

– Да. Она рассказала. Но почему, ради всего святого, ты сам не сказал?

– Потому что это тебя не касается, – хладнокровно ответил он, снова берясь за вилку.

– Ты уверен в этом, Джос? И что же заставляет тебя думать, что можно оставаться со мной рядом на протяжении семи месяцев и не рассказать мне о своем ребенке?

– Послушай, – он начинал заводиться, – у меня было очень… трудное время. У меня большие проблемы с ней.

– Это мне известно, – тихо ответила я. – И еще мне известно, что у нее большие проблемы с тобой. Ты лгал мне, – продолжала я с милой улыбкой, – так же, как лгал во многом другом. Но эта ложь слишком серьезная, Джос, потому что ты сказал мне – у тебя нет детей. Когда мы познакомились, помнишь? Я спросила тебя, и ты ответил – нет.

– Я не думал, что он мой, – защищался он, – и я все еще не верю.

– Да? А я верю, – сказала я спокойно. – И кстати, это не он, а она.

Я встала, подошла к шкафу и достала фотографию, которую Софи дала мне на время.

– Ты уверен, что она не твоя? – спросила я, кладя снимок перед ним. Он вздрогнул и посмотрел в сторону. – Она удивительно похожа на тебя, Джос.