– И что же я сказала? – спросила она.

– Ну, ты сказала, – начала я, – ты сказала… Ты сказала, что можно только удивляться, что я верю Питеру.

Выгнутые дугой брови Лили поднялись на дюйм на ее высоком лбу.

– Но я действительно так думаю, дорогая!

– Почему?

– Потому что, по моему мнению, любая женщина, доверяющая мужчине, заслуживает истинного удивления, учитывая, какие это животные. Как ты думаешь, почему я меняю их с такой скоростью?

– А, понимаю, значит, это просто общее наблюдение, правда?

– Да! – жизнерадостно сказала она. – Конечно. Ты просто глупышка, Фейт, если переживала из-за этого. Мне казалось, ты всегда гордилась тем, что не обращала внимания на мои слова.

– О да! – воскликнула я. – Обычно я знаю, когда ты подшучиваешь надо мной. Ты любишь меня дурачить. Я не возражаю. Никогда не возражала, и я понимаю, как это до сих пор легко.

– Истинная Вера, – сказала она, снисходительно покачав головой.

– Да, пожалуй, так, – согласилась я. – А ты по-прежнему Белоснежная Лилия.

– Знаю, – сказала с улыбкой Лили. – Мне очень жаль, если встревожила тебя, – продолжала она, осторожно и тщательно жуя рулет из морских водорослей. – У меня такой юмор, дорогая, и ты знаешь это.

– Знаю, – согласилась я. – Но вчера вечером я все же засомневалась, были твои слова шуткой или нет.

– Конечно, шуткой, – заявила она. – Не думай больше об этом.

– Хорошо, – сказала я, испытывая огромное облегчение, и позволила себе улыбнуться.

– Я просто шутила, Фейт.

– Потрясающе.

– Я хорошо умею подшутить.

– О да.

– Я просто тебя дурачила…

Она принялась листать экземпляр журнала.

– Знаю…

– Я, как обычно, пыталась обвести тебя вокруг пальца.

– И тебе удалось, – сказала я, вставая, чтобы уйти. – Я рада, что все выяснилось.

– Хотя… – тихо произнесла Лили, не поднимая глаз.

– Хотя что? – переспросила я.

– Ну… – Она вздохнула, встретившись со мной взглядом. – Раз мы затронули эту тему, должна признаться, что Питер выглядит несколько напряженным, я бы даже сказала резким, – рассудительно продолжала она. – Питер всегда резок со мной. Я знаю, он не любит меня, – сказала она с философским спокойствием. – Я для него bete noire, – добавила она с гортанным смехом.

– Это очень личное дело, – дипломатично начала я. – Недоразумение, какие иногда возникают у людей с разными характерами. Но он тебя очень уважает как профессионала.

– Неужели? – спросила она, усмехнувшись.

– Во всяком случае, – поспешно продолжала я, – но это между нами, у Питера сейчас большие неприятности на работе, и он нервничает.

– Нервничает, дорогая? – переспросила она. – Да он скачет, словно весь Королевский балет, вместе взятый.

– Ну…

– И мне бросилось в глаза, какой он был нарядный. Ты обратила внимание, что он носит галстук от «Гермеса»?

– Разве? Я не знала. Я не видела этикетки.

– Да, это «Гермес». И стоит он семьдесят фунтов. Теперь я понимаю, что не ты купила его Питеру.