Я с деланным вниманием кивал, заканчивая очередную палочку шашлыка. В герметично запаянном пакете я обнаружил десяток спелых помидорин и теперь нанизывал их вперемежку с мясом. И как они ухитрились не подавить овощи?

– А ты знаешь, как все началось? Почему появились роддеры?

– Нет.

Разговор становился интересным. Просто чересчур познавательным, если говорить честно. А не подставных ли бродяг встретил я в лесу?

– Когда распространились пищевые синтезаторы, и пища стала практически бесплатной, многие прекратили работать. Исчезла потребность в труде, а других стимулов не нашлось. На более‑менее интересные должности пробиться могли единицы...

Я оцепенел. Руки автоматически продолжали прежнюю работу, а в сознании крутилось: «пищевые синтезаторы», «пища стала бесплатной...»

Случайность? Или результат контроля Храмов? Я вновь был на борту «Терры». Мы приземлились на Рантори‑Ра, и мутное красное солнце всплывало над горизонтом. Степь вокруг была черной, выжженной, словно мы опустились на главной мощности. Я на пару с Лансом выгружал из корабля тяжелые коробки с консервами и концентратами, а управлявший транспортером Эрнадо произнес: «Воздух и вода здесь почти очистились, а вот почва... Если бы они могли не есть местной пищи... Но разве сто миллионов продержатся на подачках!» Рантори‑Ра, планета‑самоубийца. Планета‑прокаженная, чьи последние жители медленно догнивали на отравленной земле под ядовитым небом. Десяток их стоял сейчас невдалеке от корабля – ближе их подпустил бы только сумасшедший. Полулюди‑получудовища. А им всего‑то надо было питаться нерадиоактивной пищей.

А еще я вспоминал Шетли. Планета, проигравшая межзвездную войну и выплачивающая растянутую на сотни лет дань. Не знаю, кто был прав, а кто виноват в той давней войне – мне хватило прогулки по столичным улицам Шетли, чтобы утратить любопытство. Планета платила репарации продовольствием

– самым дорогим товаром галактики, если не считать оружия. Но оружие им производить запретили...

Мы с Эрнадо шли к офису местной торговой компании, блоки личной защиты на наших поясах были включены. Так посоветовала администрация космопорта, и желания спорить с ней не возникало. Прохожие провожали нас долгими взглядами, мне становилось не по себе. Не то чтобы они выглядели истощенными

– скорее одутловатыми. «Несбалансированное питание» – обронил Эрнадо, он разбирался в окружающем куда лучше меня. «Зайдем в ресторан, посмотрим, чем они питаются», – полусерьезно предложил я. «Хорошо, только не стоит брать мясо», – спокойно ответил Эрнадо. Секунду я стоял посреди тротуара, пытаясь сообразить, нет ли в его словах менее жуткого смысла. Потом сказал: «Мы улетаем. Я не повезу с этой планеты ни грамма продовольствия, сколько бы ни заплатили». Эрнадо кивнул, соглашаясь. Но добавил: «Разве это что‑то изменит...»

Земля вот уже полсотни лет владела синтезаторами пищи. Но ни в одном мире Храмы не подсказали людям этого секрета.

– Отвлекаю, Сергей? – поинтересовался Дед.

– Нет. Рассказывай, я слушаю.

– Чаще всего в роддеры уходила молодежь. Даже дети, те, кто получил Знак Самостоятельности. И до тех пор, пока не возникли гипердвигатели, иного выхода на было. Лишь когда началась колонизация...

Я устроил шампуры с мясом над огнем. С роддерами все стало более‑менее ясно. Гибрид хиппи, панков и рокеров. С абстрактной добротой хиппи, презрением к реальному миру панков и любовью к передвижению рокеров. Впрочем, мотоциклов и прочих технических средств роддеры не признавали. По большей части они передвигались пешком, лишь при необходимости переправиться на другой континент пользовались авиатранспортом.