Утопия, конечно. Но иногда только верой в подобную утопию и получается выжить.

В этот момент в кафе зашла молодая и очень красивая цыганка в пышной юбке цвета луковой шелухи. На тонких смуглых руках ее звенели золотые браслеты. Она держалась подчеркнуто независимо и чем-то очень отличалась от привычных всем «ромалэ» — не то достоинством, которое, как цвет глаз или волос, нельзя не заметить; не то аккуратным, дорогим нарядом. Она выглядела скорее как солистка ансамбля или актриса, наряженная цыганкой, нежели обычная вокзальная гадалка.

В кафе немного поутихли, не зная, как реагировать на неожиданное явление. Впрочем, когда цыганка заказала у стойки чашечку крепкого кофе, Маргоша, поджав губы, принялась возиться с кофеваркой, а граждане вновь обратились к содержимому своих тарелок.

Обведя взглядом немногочисленных посетителей, цыганка решительно направилась к Татьяне.

— Не помешаю?

Та отметила и четкий выговор, почти без акцента, и непривычную деликатность; подумала, что нет никаких причин отказывать, и приветливо ответила:

— Нисколько. Садитесь, пожалуйста.

Цыганка кивнула на Полю и расцвела обаятельной улыбкой:

— Хороший будет друг, от души дарен.

Какое-то время молча пили: цыганка — торопливо принесенный кофе, Татьяна — пенное холодное пиво, жмурясь от удовольствия и наслаждаясь каждым глотком.

Допив чашечку, цыганка достала жестом фокусника, из ниоткуда, черные гадальные карты размером в полторы ладони и, протянув Татьяне, попросила:

— Не погадаешь Наташе, красавица?

— Отчего же нет? — ответила та. — Погоди, только пиво допью.

За спиной Татьяны девушки с трудом удерживали повара, который рвался пресечь цыганкины «безобразия». Было слышно, как они бормочут ему: «Все в порядке, нет, ну ты слышал — у нее все не как у людей. Это кто кому гадать должен?» И невнятное его бурчание в ответ о том, что вот когда украдут и деньги, и енота-лапочку, тогда пожалеют, что его не послушали, но будет уже поздно.

Тем временем Татьяна ловко перетасовала карты, нисколько не смущаясь нестандартным размером, отодвинула край скатерти и принялась раскладывать их на столе. Подбежала с подносом любопытствующая девушка, попыталась поставить тарелки с солянкой и огромным бифштексом с кровью, но была остановлена строгим предупреждением:

— Еду не ставь, а то карты обидятся и станут врать.

И Наташа одобрительно покивала, подтверждая, что так оно и есть.

— Ну, что тебе сказать? Сама видишь: дорога близкая вечерняя в семейный дом, ссора мелкая с родителями или близкими старшими родственниками из-за денег, все суета и хлопоты. У отца твоего брат не родной, двоюродный что ли? Болеет он, но не смертельно, больше капризничает, ему вашего внимания не хватает. Он думает, что обуза вам на старости лет. Поговори с ним, поцелуй, не знаю — успокой как-то. Деньги случайные завтра или послезавтра, а вот долг тебе не отдадут, об этом забудь. — Татьяна повертела карту. — А что? Интересно. Есть кто-то темный и темноглазый — Господи, да у вас же там все такие, нашла примету! Твой ровесник, он тебя любит; а есть второй — старше, которого любишь ты. Вот со вторым, если сумеешь держать себя в руках, будешь счастлива и очень скоро. Только не суетись, не верь близкой женщине и — это уже мой совет — держи удар, как Майкл Тайсон.