Андрей Лазарчук, Михаил Успенский. Стеклянный мечВесь этот джакч – 3
А что же будет дальше, что же дальше? Уже за той чертой, за тем порогом? А дальше будет фабула иная и новым завершится эпилогом…
Рыба
– Доктор Мирош! Коллега! Вы что, меня не слышите? Нолу! Директор. А мне от экрана не отвернуться и рук с пульта не убрать. Ну что он, не понимает, что ли? На двери написано: «Не входить!» Надо было добавить – «Убью!» Я смогла только мотнуть головой и что-то такое сделать плечом. Старичок вряд ли понял значение этих движений, а если понял, то не оценил. – Может быть, вы всё-таки обратите на меня внимание? Коллега! Гармоники почти сошлись… почти, но не совсем. Генератор выдал противное «з-з-з-з», от которого тут же зачесалось в ушах, и зубец упал на четвёртый уровень. Я бросила взгляд на энцефалограмму. В левой височной области «голубая» и «коричневая» линии участились до предела, готовые выдать пик, «красная» же, наоборот, замедлилась и почти утратила амплитуду. Я нажала клавишу, и в кровь собачки поступила доза азимана – достаточная, чтобы предотвратить судороги… – Нолу! – и директор похлопал меня по плечу. Тому самому, которым я ему сигналила: подожди! Я обесточила пульт, встала и медленно повернулась к нему – слева направо, чтобы сначала он увидел обожжённую половину лица. – Да, господин директор? Он выглядел испуганным. И, конечно, не от созерцания сине-багровых рубцов. – Нолу, давайте пройдём в мой кабинет… это очень срочно… – Опять защитники животных? Он покачал головой. – Обриш! – позвала я лаборанта. Он выбрался из-за стойки со старой аппаратурой, которая уже не нужна, но списать её невозможно. – На сегодня всё. Обиходь собачек, и можешь идти домой. Господин директор… Он держал дверь открытой. Бывший полковник, хоть и ветеринарной службы. В коридоре он взял меня под локоть, нагнулся к уху и зашептал: – Нолу, в кабинете вас ждёт человек из Комиссии… он не представился, но я его случайно узнал… видел раньше… официально он якобы из Департамента здравоохранения, но я вам говорю… в общем, имейте в виду, понимаете? У вас ведь уже были проблемы… – Спасибо, коллега, – сказала я. Спецофицер выглядел так, как положено – то есть был похож на кого угодно, только не на спецофицера. Этакий умеренно пьющий деревенский фельдшер… он и сидел-то на краешке стула, не осмеливаясь осквернить своими потёртыми штанами благородный серо-зелёный плюш обивки; я и не помню, откуда именно привезли нам мебель, но остатки былого лоска ещё держались. При виде нас офицер вскочил, уронил лежавшую на коленях шляпу, поймал, прижал к животу – и тут же уронил зажатую под мышкой толстую папку… – Прошу прощения… господин директор, доктор Мирош… прошу прощения… Инспектор профилактической службы Верике – к вашим услугам… Я кивнула: – Чем обязана? – Доктор, вы знаете, что ситуация в стране критическая… – Знаю. – …а вы уникальный специалист… Наш департамент истребовал вас в качестве эксперта, работа ответственная и в высшей степени секретная, с отрывом от основного места работы, но оплата по высшему разряду с премиальными, не отказывайтесь, пожалуйста… – То есть я могу отказаться? – Конечно, но… – Инспектор, я сейчас провожу серию важнейших экспериментов. |
