Он неотличим от остальных мятежников – и готов умереть за общее дело, – но все-таки моему другу страшно. Он по-прежнему мальчик, которому едва исполнилось восемнадцать, ему есть ради чего жить – и слишком мало поводов умирать.

Кэл хмыкает в ответ на эту наигранную смелость, но больше ничего не говорит. Он знает, что красочное описание нашей неминуемой гибели не поможет делу.

Фарли не разделяет его чувств и отмахивается от обоих. Мой брат, у меня за спиной, тоже держится весьма уверенно.

Они знают что-то, чего не знаем мы, что-то, чего они пока не скажут. Мэйвен нас всех научил, какова цена обманутого доверия.

– Сегодня умрем не мы, – вот и все, что говорит Фарли, а потом отправляется в головной вагон.

Ее ботинки стучат по металлическому полу, как молотки, и каждый шаг полон упрямой решимости.

Я чувствую, что поезд замедляет ход – ощущаю изнутри. Электричество слабеет, затихает: мы подъезжаем к подземной станции. Понятия не имею, что ждет нас в небе над головой – белый туман или самолеты с оранжевыми крыльями. Но остальные, кажется, не волнуются – и весьма целеустремленно выходят из поезда. Молчаливые, вооруженные бойцы Гвардии в масках похожи на настоящих солдат, но я-то знаю, что это не так. Им не справиться с тем, что нас ждет.

– Готовься, – шепчет Кэл, и я вздрагиваю.

Я вспоминаю давно минувшие дни. Наш танец в лунном свете.

– Не забывай, какая ты сильная.

Килорн проталкивается ко мне и разделяет нас, прежде чем я успеваю сказать Кэлу, что моя сила и мои способности – это все, в чем я сейчас уверена. Электричество в моих жилах – единственное, на что я готова положиться.

Мне хочется верить Алой гвардии, особенно Шейду и Килорну, но я не позволяю себе расслабиться – после того ужаса, в который нас втянуло мое решение довериться Мэйвену, моя слепота. И Кэл в любом случае стоит за чертой. Он пленник, Серебряный, враг, который предаст Гвардию, если сможет… если ему будет куда бежать.

Но тем не менее меня по-прежнему тянет к нему. Я помню невеселого парня, который дал мне серебряную монетку, когда я была ничем. Одним движением он изменил мое будущее и разрушил свое.

Мы союзники – наши узы нелегки, они скреплены кровью и предательством. Мы связаны, мы едины – против Мэйвена, против всех, кто обманул нас, против мира, который вот-вот рассыплется на части.

Мы идем по улице на восток, к гавани, окутанной туманом. Над улицей нависают высокие, наполовину обрушившиеся строения; их окна – точно глаза, которые наблюдают за нами. Возможно, в пустых проемах и темных арках ждут Серебряные, намеренные уничтожить Алую гвардию. Возможно, Мэйвен заставит меня смотреть, как он перебьет мятежников одного за другим. Он не позволит мне умереть быстро и чисто. «Или еще хуже, – думаю я. – Он вообще не позволит мне умереть».

От этой мысли у меня стынет кровь, словно ее превратили в лед. Сколько бы Мэйвен ни лгал мне, я видела уголок его души. Я помню, как он схватил меня сквозь прутья решетки дрожащими руками. Помню имя, которое он хранит в памяти, имя, которое дает понять, что в нем по-прежнему бьется живое сердце. «Его звали Томас, и я видел, как он умер». Мэйвен не сумел спасти того парня. Но он может спасти меня, хоть и на свой извращенный лад.

Нет. Я не доставлю ему такой радости. Лучше умру.

Но, как бы я ни старалась, я не могу забыть того человека, каким его считала. Заброшенный, позабытый мальчик. Жаль, что ТАКОГО Мэйвена не существует. Жаль, что он живет только в моих воспоминаниях.

В развалинах Наэрси эхо звучит слабо – тише, чем следовало бы. И я вдруг понимаю, почему. Все изгнанники пропали. Женщина, подметавшая пепел, дети, прятавшиеся в канавах, тени моих Красных братьев и сестер… они все бежали.