– Тебе бы все равно не понравилось жить на Манхэттене, – сказал Джонатан. – Подумай, как бы тебе там не хватало бассейна.

Будет ли ей не хватать бассейна? Винсент размышляла над этим вопросом, пока плавала. У нее были двойственные чувства к бассейну. Винсент плавала в нем каждую ночь, чтобы укрепить силу воли, потому что отчаянно боялась утонуть.

Она всегда плавала по ночам: летом Винсент окружали пятна света, который отбрасывал на воду дом, а когда становилось холодно, бассейн подогревался, и она окуналась в облако пара. Она испытывала себя на прочность и оставалась под водой как можно дольше. Поднимаясь на поверхность, она любила воображать, что кольцо на ее пальце было настоящим и что ей принадлежало все вокруг: дом, сад, газон, бассейн, в котором она плескалась. Бассейн был из тех, у которых замаскирован край, поэтому возникала тревожная иллюзия, будто вода растворяется в лужайке – или лужайка растворяется в воде. Она ненавидела смотреть на эту смазанную границу.

Толпы

Между ней и Джонатаном действовала негласная договоренность: она была рядом в любой момент, когда бы он ни пожелал, в спальне или за ее пределами, и выглядела безупречно элегантно. «Ты настоящее украшение дома», – говорил он, а она в обмен пользовалась его кредитной картой, даже не заглядывая в счета, жила в мире красивых домов и путешествий, словом, в мире, который был противоположностью ее прежней жизни. Никто не произносил вслух выражение «трофейная жена», но Джонатан был на тридцать четыре года старше Винсент. Она понимала, в чем заключается ее роль.

К переменам нужно было привыкнуть. Поначалу жизнь в доме Джонатана Алкайтиса напоминала сон, где находишь на кухне тайную дверь, ведущую в коридор, затем в комнату гувернантки, которую никогда не замечал, за ней впервые видишь детскую, а в конце коридора – огромную спальню, больше, чем весь твой дом, и внезапно обнаруживаешь, что из спальни можно попасть на кухню коротким путем, минуя обе гостиные и коридор внизу.

Во времена работы в отеле Винсент казалось, что вместе с деньгами появляется и уединение – у самых богатых гостей всегда было больше личного пространства: апартаменты вместо комнат, личные террасы, выход в отдельный конференц-зал; но в действительности чем больше было денег, тем больше становилось людей вокруг, люди окружали их дом круглосуточно, поэтому Винсент купалась в бассейне только по ночам. Днем вокруг нее сновал управляющий Джил, он жил вместе с женой Аней в коттедже рядом с подъездной дорожкой; Аня работала поваром и следила за тремя девушками из местных, которые убирали дом, стирали одежду, закупали продукты и прочее; еще был водитель, живший в квартире над гаражом, и молчаливый садовник, отвечавший за обстановку вокруг дома. Рядом с Винсент всегда были другие – подметали полы, протирали пыль, говорили по телефону с водопроводчиком или подстригали кусты. Ей приходилось мириться с присутствием кучи людей, но по ночам все работники расходились по своим личным делам, и Винсент могла поплавать в тишине, будучи уверенной в том, что за ней не наблюдают из каждого окна.

«Я рад, что вам так понравился бассейн, – сказал Джил. – Дизайнер столько времени на него потратил, и до вас в нем никто не плавал, честное слово».

Винсент впервые встретила дочь Джонатана Клэр, когда плавала в бассейне. Стоял прохладный апрельский вечер, от воды шел пар. Она знала, что в этот день приезжает Клэр, но не ожидала вынырнуть и увидеть у бассейна женщину в костюме: она стояла абсолютно неподвижно, заведя руки за спину, и пристально смотрела на Винсент сквозь пар, как чертово привидение. Винсент громко выдохнула – без особой радости от встречи, осознала она позже.