Когда я пришел в себя, была уже ночь. Я шел вдоль канала по тихой улице, освещенной фонарями. Повернув за угол, я оказался на боковой улочке в районе Г. — передо мной была витрина магазина, где когда-то стоял тот самый манекен.

Витрина была пуста. Она выглядела мертвой и унылой. У дверей, рядом с вывеской, был выставлен все тот же манекен мужчины, которого я, тогдашний школьник, воображал своим соперником.

Искоса глядя на неприятно поразившую меня пустую витрину, я уже прошел было мимо, но манекен вдруг явно по-военному шагнул вперед, преградив мне путь, и дружелюбно улыбнулся:

— Где Ёко, вам, я надеюсь, известно?

— Ёко? — переспросил я.

— Неизвестно? Быть не может. Это же ваша знакомая еще с детства, которая всегда здесь стояла. Скажите, пожалуйста, прошу вас. Я имею право знать.

— Ёко... — начал я туманно. — Честно говоря, я сам ее разыскиваю.

Манекен зло посмотрел мне прямо в глаза и сказал укоризненно:

— Но где она была, вам, наверное, известно? Я деловой человек и знаю принцип: ты мне — я тебе. Если вы мне скажете, где она, я вас тоже отблагодарю — у меня для вас кое-что приготовлено. Может быть, у вас остались неприятные воспоминания об этой ветренице? — И, немного запнувшись: — Или вы не решаетесь сказать? Возможно, мне следовало бы постыдиться говорить все это, но я просто не могу молчать. Скажите, пожалуйста. Вы не раскаетесь, верьте мне. Я убежден, что вы будете удовлетворены тем, что я приготовил для вас. Вам необходим сейчас правильный совет. Прошу вас, скажите, пожалуйста: где Ёко?

Меньше всего я рассчитывал на его благодарность, но он так настойчиво просил, что я подумал: не такое уж это дело, чтобы скрывать его.

— Да, совсем недавно я встретил ее в зоопарке...

Манекен стал допытываться:

— С кем? Наверное, с вашей визитной карточкой?

— Да.

— Благодарю вас. Я так и предполагал.

— Ну а чем буду вознагражден я? — спросил я, не проявляя особой заинтересованности. На лице манекена появилась приветливая улыбка, но тут же сменилась прежним недовольством. — Собираетесь пригласить меня в закусочную?

— Нет. Я не такой скупердяй, чтобы отделаться закусочной. Ну так слушайте же. — И уже другим тоном: — В настоящее время вы являетесь обвиняемым.

Я вздрогнул. Он держал себя так развязно, что я подумал: нет, никогда не смогу с ним подружиться.

— Откуда вам это известно?

— Известно. Мы здесь теперь только о вас и говорим. — И продолжал, задумчиво посмотрев на меня исподлобья: — К тому же, я в хороших отношениях с некоторыми, кто связан с судебными кругами, от них я и получил самые достоверные сведения о вас.

Даже если манекен лишь делает вид, что душевно относится ко мне, из этого все равно можно извлечь для себя какую-то пользу, подумал я.

— В таком случае, может быть...

Не успел я закончить фразу, как манекен прочел мою мысль:

— Да, вы совершенно правы. Хотя это выглядит иначе, но суд над вами сейчас продолжается и здесь. Если пожелаете, я могу попросить судей прийти сюда.

— Ну что вы, они больше всего боятся, что я их увижу, и вряд ли появятся здесь.

— Почему же, ненадолго придут.

— Нет, не нужно. Я им не особенно симпатизирую.

— Как знаете, против вашей воли ничего делать не стану. Но не будем говорить об этом слишком громко, — сказал манекен, приблизив лицо к самому моему уху. — Имейте в виду: все ваши действия, вплоть до самых незначительных, находятся под строжайшим надзором, о них докладывают, составляют подробные отчеты.