– И все же, – сказала Бельфеба, – поелику чародей ты у нас испытанный, Гарольд, мыслится мне, что далеко не столь мы беспомощны.

Настал ее черед подойти к окошку.

– Эй, Вуохинен! – позвала она.

– Чего надобно тебе, жаба?

– Разумею я, насколько ты на нас зол! И впрямь не проявили мы к тебе сочувствия должного, руку тебе поломавши. Но готовы мы исправить свою оплошность. Ежели поведаешь ты что-нибудь о себе, то господин мой, что с волшебством знаком не понаслышке, не медля первую помощь тебе окажет!

Ши стиснул ей руку.

– Классный ход, детка! – чуть слышно шепнул он.

Но Вуохинен тоже оказался далеко не прост.

– И обретет надо мною власть магическую? Ха-ха, рука моя и без того заживет вскоре – едва только сподоблюсь я лицезреть головы ваши на кольях острых!

В разговор встрял Ши:

– А ты крепкий парень, Вуохинен, как я погляжу!

– Таков и есть я!

– Да, сэр, – продолжал Ши, – там, откуда мы родом, тоже попадаются крепкие ребята, но куда им до тебя! Видно, дело в диете или еще в чем-нибудь. Слушай, скажи по-честному: как ты такого добился?

– Ха! – ответствовал Вуохинен. – Речами льстивыми вздумал ты обезоружить меня, дабы размяк я да на волю тебя выпустил? Ищи дураков!

– Тебе не кажется, что он тоже неплохой психолог, а, Гарольд? – заметил Байярд.

Ши вздохнул:

– Психология прекрасно сработала в мире норвежских мифов, когда меня засадили в тамошнюю кутузку!

– Похоже, вся заморочка только в том, – сказал Байярд, – что этот поганец финн. В нашем собственном мире финны – одна из упрямейших наций на земле, примерно как голландцы или баски. Видно, есть что-то общее в строении культуры. Короче, я не думаю, что ты с ним особо продвинешься... Интересно, сколько у нас еще времени в запасе?

Бельфеба сказала:

– Гарольд, любовь моя, думается мне, что выход из положенья нашего незавидного прямо на поверхности лежит, покуда вглубь мы ныряем за мелочами мелкими и за всякой чепухою главного не видим. Разве не под силу нам покинуть сей мир негостеприимный сквозь ту же дверь, в кою мы вошли, – а именно посредством логики твоей формальной?

Ши хлопнул себя по ляжке:

– В самую точку! Минуточку, хотя... Любое магическое действие в этом континууме во многом сопряжено с соответствующим музыкальным сопровождением, а лично у меня, как тебе прекрасно известно, с этим делом просто беда. Именно по этой причине я с такой завидной регулярностью получаю тут мордой об стол.

– Увы, но опасаюсь я, что и от меня не более проку будет, – сказала Бельфеба. – Голос мой хоть и не столь похож на карканье воронье, как твой, – не сочти уж за обиду, любовь моя, – но все ж далеко мне до мастеров вокала истинных! Вот ту же арфу, к примеру, сумела бы я настроить, будь у нас под руками инструмент подобный. Тимиас, что женихался со мною в Царстве Фей, успел обучить меня сему искусству.

Байярд горестно замотал головой. Бродский заметил:

– Не хочу зря подымать волну, но если мой шнобель привести в порядок...

Ши оживился:

– Минуточку! Вроде как я начинаю соображать. Ты когда-нибудь уже удалял этот свой полип, Пит?

– Не-а.

– А почему?

– Занят был... А если по-честному, просто побоялся, что какой-то лепила полезет мне в харю со своими острыми железками!

Несмотря на столь откровенное признание, Ши не отставал:

– Ладно, а как посмотришь на то, чтоб удалить этот твой полип не хирургическими, а магическими средствами? Чары, по-моему, здесь нужны не ахти какие, но если мы вернем тебе голос, то сможем взяться за более сильное колдовство.