— Арсаций! — произнес щуплый человек, поморщившись. — С ним сейчас я не хотел бы встречаться.

— Тебе и не надо, — сказал Конан. — Просто заставь рабов перекрыть подачу паров в город.

— Ладно.

Щуплый человек произнес несколько каких-то странных слов, и рабы взялись своими уродливыми руками за ворот и принялись толкать. Клапан явна редко закручивали, поскольку он, протестуя, громко заскрипел. Рабы налегали, будто матросы, выбирающие шпилем якорь, и постепенно постоянное шипение на заводе начало стихать. Через несколько минут оно прекратилось полностью.

— Хорошо, — произнес Конан. — Теперь вели им сломать его.

— Прошу прощения? — вежливо переспросил Амрам.

— Пусть они сломают ворот, Сэт тебя побери, — крикнул киммериец. — Я хочу, чтобы этот механизм не работал!

— Не надо так кричать, — фыркнул щуплый человечек. — Достаточно ясные инструкции.

Он произнес еще несколько слов на том же языке, что и раньше. Рабы перебрались на одну сторону ворота настолько, насколько позволяли им цепи, уперлись в него плечами и натужились изо всех сил. Послышался скрежет металла, и ворот начал сгибаться. Затем он оторвался от оси и со звоном упал на пол.

— Это вас удовлетворит? — поинтересовался Амрам.

— Этого хотел Арсаций, — сказал Конан. — Теперь сюда могут спуститься демоны бури и разрушить подземный город.

Амрам закрыл глаза, и казалось, будто он не может проглотить что-то большое.

— Ты говоришь — демоны бури? — выговорил он наконец дрожащим голосом. — Нам нельзя здесь оставаться!

— И так же ясно, что мы не можем вернуться! — сказал Конан. — Не в тот же ужас, что мы оставили в храме наверху!

— И мне уже надоела пустыня! — произнесла Акила, надвигаясь на колдуна-хамелеона. — Так что, Амрам, или Фираги, или кто бы ты ни был, веди нас к реке!

— Да, — сказал он, выставив перед собой руки. — Да, я думаю, что это лучше всего. Но разрушить этот удивительный древний город с его богатствами и тайнами! Какая потеря!

— Этому городу давно пора погибнуть, — заявил Конан. — Забудь об этом и веди.

— Тогда за мной, — произнес Амрам.

Друзья поспешили за ним, и, когда они бежали по темному коридору, Амрам не переставал горестно причитать.

— Пять лет я к этому стремился! Я сделался бы так богат, что не вообразить даже скупцу. Знания Джанагара сразу забросили бы меня в маги высшего разряда!

— Где настоящие колдуны быстренько бы тебя обобрали, после чего снова сбросили бы на прежнее место, — презрительно заметила Акила.

— Кроме того, — добавил Конан, — ты неплохо здесь устроился для беглого кофитского раба. — Он похлопал по толстому мешку, привешенному к поясу Амрама. — За время пребывания здесь ты даже приобрел кое-какие ценности.

— Да, некоторые безделушки, — сказал щуплый человечек, небрежно отмахиваясь. — Может быть, хватит, чтобы устроиться на новом месте после всех этих жертв.

— Если это опалы, — многозначительно произнес Конан, — то ты хорошо устроился на весь остаток жизни.

— Вы же, конечно, не лишите меня этого маленького утешения?

Конан рассмеялся.

— Нет. Сейчас мне нужна лишь река.

Они продвигались по погрузившемуся в темноту городу, который освещали теперь лишь тускло мерцающие грибы. Жители города сидели на корточках, сжавшись кучками и объятые ужасом, и оплакивали злую судьбу, обрушившуюся на их древний город.