— Э-э! Приятель, по-видимому, очень нездоров, — сказал генерал, сходя с лошади. — У него раздроблено бедро. Что нам с ним делать теперь?

— Повесить! — сухо ответил Валентин.

— Это хорошая мысль! — сказал генерал. — Действительно, таким способом мы избавимся от него.

Валентин отдал Курумилле приказание приготовить петлю, и тот немедленно привел это приказание в исполнение. Приподняв Сандоваля, хранившего мрачное молчание, он накинул ему на шею петлю. Вслед за тем он взял нож и в одно мгновение оскальпировал разбойника.

Валентин с невольным содроганием отвернулся от этого отвратительного зрелища.

Мексиканец даже не вскрикнул.

После этого Курумилла привязал конец веревки, которой было стянуто горло разбойника, к ветке дерева, и бандит повис на ней, конвульсивно вздрагивая в предсмертной агонии.

Когда казнь совершилась, охотники двинулись в путь. Не успели они отъехать и мили от места казни, как из кустов появились апачи, Белая Газель и Красный Кедр. Один из апачей перерезал веревку, на которой был повешен Сандоваль, и разбойник, подхваченный остальными людьми, стоявшими под деревом, был осторожно положен ими на землю. Он не подавал никаких признаков жизни. Молодая девушка и Красный Кедр поспешили оказать ему помощь, надеясь оживить хоть ненадолго это жалкое, изувеченное тело. Они сняли петлю с шеи несчастного, но все было напрасно: он, казалось, был уже мертв.

Отчаявшись, один из апачей, взяв воды, вылил ее на оголенный череп испанца. При этом леденящем прикосновении по телу разбойника прошла дрожь. Он глубоко вздохнул и, с трудом подняв веки, устремил на присутствующих мутный взгляд.

— Слава Богу! — воскликнула мексиканка. — Он не умер. При этом возгласе разбойник с усилием улыбнулся и пробормотал отрывистым и глухим голосом:

— Нет, я еще не умер, но скоро умру. После этого он закрыл глаза и, по-видимому, снова впал в бесчувственное состояние.

Белая Газель нагнулась к нему, сдвинула брови и проговорила:

— Слышите ли вы меня, Сандоваль? Бандит вздрогнул, как от прикосновения электрической искры, и снова открыл глаза.

— Кто около меня? — спросил он.

— Я, Пачеко, разве ты не узнаешь меня, старый друг? — сказал Красный Кедр.

— Узнаю, — ответил разбойник. — Но не тебя я хотел бы видеть. Где нинья? Разве она покинула меня, — меня, который умирает из-за нее.

— Нет, я не покинула вас! — пылко воскликнула молодая девушка. — Упрек ваш несправедлив, так как я первая поспешила к вам на помощь. Я здесь, отец.

— А! — сказал разбойник, облегченно вздохнув. — Тем лучше. Бог, если только Он существует, вознаградит вас за это.

— Зачем звали вы меня, отец?

— Не называйте меня так, — резко сказал бандит, — я не отец ваш! Здесь видна Божья рука, — продолжал он, точно говоря с самим собой. — Дочь жертвы в великую минуту помогает одному из главных убийц отойти в вечность. Да, здесь видна Божья рука, — добавил он, печально покачав головой.

Присутствующие молча переглянулись, ими овладел какой-то суеверный страх. Они не смели задавать умирающему вопросов.

— О, как я страдаю!.. — пробормотал он. — Голова моя точно раскаленная печь. Пить!..

Умирающему поспешили дать воды. Но он оттолкнул воду и проговорил.

— Дайте мне вина.

Красный Кедр поднес ко рту разбойника фляжку с вином. Сандоваль сделал из нее глоток.