Туфли удалось подобрать с таким же перламутровым отливом, что и платье. Издали даже казалось, что они сшиты из одного и того же материала. Что порадовало Марину, так это то, что несмотря на высокий каблук, ходить в них было одно удовольствие: колодка точно соответствовала ее ноге, словно изготавливалась на заказ. В принципе, она бы даже могла прыгать в них через скакалочку: держались, как влитые. За туфлями последовали кружевные чулки, комплект белоснежного нижнего белья, нежная фата с венцом. От перчаток решили отказаться: они ни с чем не гармонировали, и вообще были ни к чему.

Юлька посетовала, что Марина обрезала свои роскошные волосы, и теперь максимум, что удастся сделать с ее прической, так это слегка завить пряди. Марина только фыркнула в ответ: тоже мне, нашла проблему.

Нагруженные покупками, они поехали к Марине домой. Дверь им открыл сам Сергей, уже вернувшийся из больницы и ласково пожуривший Марину, что она сегодня не была у Виталика, и тот намекает на какой-то акулий хвост и Одноглазого Джо. Вот маленький разбойник, запомнил же ее шутливую клятву, теперь не отвертишься. Придется как-то исправляться.

Пока Марина перетаскивала покупки в комнату, Сергей провел Юльку на кухню, где и был немедленно подвергнут допросу с пристрастием. Спасла его от дальнейших вопросов своевременно вернувшаяся Марина, которая чувствовала, что не вмешайся она вовремя, Сергей сбежит от ее подруги по водосточной трубе и до свадьбы больше здесь не появится. Она ловко перевела разговор со скольких тем на что-то более нейтральное, за что была вознаграждена красноречивым благодарственным взглядом своего жениха. Ну, Юлька, неугомонная ты душа, я тебе еще это припомню! Будешь знать, как моего мужчину в краску вгонять! А негодница, немало не смущаясь, заявила: «Ну должна же я знать, в чьи руки передаю такое сокровище, как тебя?» То есть, получается, она как бы и не при чем! Вот ловкачка!

После недолгих раздумий, подруги отправили Сергея в ближайший магазин за вином, а сами быстро соорудили ужин на троих. Просидели почти до полуночи, в результате чего Юлька заявила, что на работе ее завтра могут не ждать, поскольку душа требует творческого отпуска как минимум дня на три. Марина подумав, присоединилась к Юльке, так как работать пока не было ну ни малейшего желания. И вообще, что надо делать, если работа мешает получать тебе полное удовольствие от твоей жизни? Правильно, временно отправить ее в тар-тарары, и расслабиться.

На самом деле, после того, как Сережа окончательно переехал к ней жить, каждый день был для Марины праздником. Днем — потому что она знала, что вечером снова увидит своего любимого (они обычно встречались в больнице у Виталика, который быстро шел на поправку), вечером — потому что они просто были вместе и вели долгие разговоры ни о чем и обо всем одновременно, ночью — да просто потому, что он был рядом, так близко, как это только возможно. Каждая ночь дарила Марине такое неземное блаженство, что она боялась, что как-нибудь не сдержится, и просто замурлычит, закричит, сделает что-нибудь этакое, чтобы дать выход той радостной энергии, которая теперь не покидала ее ни на минуту и клокотала внутри нее, как лава в жерле вулкана. Если в жизни и есть такое понятие абсолютного счастья, то видимо это было что-то подобное тому чувству, которое она сейчас испытывала.

* * *

Когда пришла пора забирать Витальку из больницы, Марина почему-то начала сильно нервничать.