Злые слова в свой адрес рождались сами по себе, одно за другим, но легче не становилось. Теперь придется жить с этим позором всю жизнь. Нет, она, конечно, еще не жена Валере, но по сути-то своей она ему изменила! Господи, а как же хотелось всю жизнь остаться верной одному человеку, как раньше говорилось «и в печали, и в радости, покуда смерть не разлучит нас». Мечты разбились в одночасье, и надо решать, как же жить дальше. Но жить не хочется. Тяжело осознавать себя дрянью, и при этом иметь все основания для этого.

Проревев еще минут пятнадцать, Марина перестала поливать себя грязью и посыпать голову пеплом. Так все равно ничего не изменишь, но на мать можно нарваться запросто, а она быстро распознает, что что-то произошло. Прицепится, как пиявка, и пока все не высосет, не успокоится. Значит, надо срочно мыть глаза холодной водой и ложиться спать. А чтобы побыстрее прийти в себя, нужно выпить валерьянки. Хорошо, что у них в семье часть лекарств хранится в ванной, не надо никуда ходить.

Удача еще раз за это утро улыбнулась Марине, и она выйдя из ванной, дошла до своей комнаты не столкнувшись ни с кем из домочадцев. Разобрала постель, и как убитая рухнула спать.

Когда она открыла глаза, всю комнату заливало яркое солнце. Марина с наслаждением потянулась… и вспомнила, что произошло. Хорошее настроение моментально улетучилось. Часы показывали полвторого, и хочешь — не хочешь, надо было вставать. Причесавшись, она отправилась на кухню, потому что после этой мерзкой водки у нее внутри все бурлило и требовало человеческого обеда: с супчиком и картошечкой.

— Эй, спящая красавица! Ну что, здорово тебя Валерка укатал?

— Ирка, заткнись ты, Бога ради! Ну, чего привязалась! Заведи себе парня и гуляй на здоровье, что ж ты все ко мне цепляешься? Завидуешь что ли? Успокойся, с твоей внешностью ты в одиночестве скучать не будешь.

— За меня не беспокойся, я в старых девах не останусь. Да еще с такой опытной сестренкой. Ты же меня всему научишь, правда? Да, кстати, а от чего твой Валера получает большее удовольствие — просто от траха, от орального секса или от анального? Всегда интересовал мужской выбор в данном вопросе.

— Ира, говорю тебе по-хорошему в последний раз: заткнись! Иначе я за себя не отвечаю. У меня сейчас не то настроение, чтобы выслушивать все пакости, которые ты для меня приготовила.

— Что ж, не хочешь разговаривать, я пойду. Мать с отцом в гости слиняли, так что можно спокойно посмотреть порнушку по видику. Или музыку нормально послушать. Кстати, обед готовь сама, я тебе не нанималась, — и Ирина грациозно выплыла из кухни.

Ну почему она такая колючая! Сколько Мышка себя помнила, сестра всегда находила повод сделать ей гадость. Ну разве она виновата, что родилась на год раньше, и поэтому считается старшей? Ирку же это обстоятельство бесило неимоверно. Когда она переросла сестру, став выше ее почти на полголовы, то немного успокоилась, но именно «немного». Как только Марине что-то разрешали, этого же начинала требовать и Ирина, причем так громко и настойчиво, что свое, как правило, она получала. Мать не без тайной гордости говорила, что Ирка родилась с таким голосом, с которым уже в роддоме было понятно, что этот ребенок далеко пойдет. А вот Мышка всегда была тихая, и в столь нежном возрасте предпочитала спать, нежели качать свои права. Обыкновенный ни чем не примечательный ребенок от макушки до пят.

Когда Марина впервые привела к себе в гости Валеру, Ирка разве что на голову не встала, пытаясь обратить его внимание на себя. Закончилось это замечанием со стороны матери, после чего Ира дулась еще неделю. Валеру же это все забавляло до крайности. Он всегда любил поддразнить младшую сестренку своей подруги, и когда она готова была уже разразиться громким ревом или ругательствами (это по обстоятельствам, в зависимости от близости родителей), доставал ей какой-нибудь подарок — ручку, смешную открытку или шоколадку.