|
Но, вообще говоря, бессилие Языкова пред серьезными вопросами и идеями было в конце жизни, может быть, еще более, чем в начале его поэтической деятельности. В стихотворении «Землетрясение» он задает поэту задачу, которою, как известно, восхищался Гоголь: [9 - См. письма Н. В. Гоголя к Языкову «Предметы для лирического поэта в нынешнее время» (1844) (Н. В. Гоголь, Поли. собр. соч., АН СССР, 1952, т. VIII, стр. 278–281).]
Так ты, поэт, в годину страха И колебания земли, Носись душой превыше страха И ликам ангельским внемли. И приноси дрожащим людям Молитвы с горней вышины, Да в сердце примем их и будем Мы нашей верой спасены.
И прежде, как мы видели, Языков призывал поэта к проповеданию истин людям; теперь он только иначе мотивирует свое требование. Как же это призвание выражается у него в тот период его поэзии, к которому относится «Землетрясение»? Вот как:
В Москве там вас, – я помню, я Не раз, не два, и всенародно, Пел горячо и превосходно, Громко-хвалебными стихами, Усердно поклонялся вам. И подобает тем стихам Хвала моя… Смотрите вот: Лишь мало-мальски успокоен В моем житье, еще расстроен Толпой болезненных забот Почти весь день, еще надежде Почти не смею доверять, Что буду некогда опять Таким, каков бывал я прежде[10 - Из стихотворения 1844 г. «К. К. Павловой» («Тогда, когда жестоко болен…»).].
Смеем думать, что последние стихи относятся не к одному только восстановлению здоровья поэта, а и к его поэтическому характеру. То же может подтвердить и другое послание, относящееся к тому же времени и начинающееся стихами:
В достопамятные годы Милой юности моей Вы меня, певца свободы И студентских кутежей, Восхитительно ласкали…
и продолжающееся так:
Поэтически-живая, Отцвела весна моя, И дана мне жизнь иная, Жизнь тяжелая, – но я… Тот же я…[11 - Из стихотворения 1846 г. |
