«Никем, – подумала она про себя. – Ну и что?»

И это еще мало было сказать: волновалась! У нее просто ноги приросли к полу, когда в день прослушивания она открыла дверь в институт и увидела, сколько народу толпится в коридоре…

Толпа показалась ей просто неисчислимой! И, главное, это была не просто толпа, а какие-то совершенно особенные люди. Они вели себя так странно, что Але даже показалось на минуту, будто все здесь немного не в своем уме.

Они смеялись громче, чем смеются обыкновенные люди, они двигались стремительнее и изящнее, чем двигаются обыкновенные люди, они разговаривали друг с другом так, как будто уже участвовали в каком-то бесконечном и беспорядочном спектакле, они прямо в коридоре читали какие-то невообразимые монологи…

Но дело было даже не в этом. Каждый из этих впервые ею увиденных абитуриентов, со своими жестами, разговорами, монологами, – был так выразителен, что сразу казался гениальным. Или, во всяком случае, необыкновенно талантливым – конечно, куда талантливее, чем Аля.

Кроме того, она никогда не видела такого количества красивых девушек! Казалось, будто лучшие фотомодели спрыгнули с журнальных обложек и собрались в узком коридоре первого этажа, перед восьмой аудиторией… Особенно одна была – Аля просто ахнула про себя, увидев ее: высокая, с длинными пепельными волосами, с лицом Василисы Прекрасной и с такими движениями, что невольно вспоминались слова: «Выступает, будто пава…»

Аля представила свои худые плечи, острые ключицы – и поежилась.

Несколько парней сидели в конце коридора на полу и бренчали на гитарах – преувеличенно нервно и преувеличенно громко.

Аля почувствовала, что ее начинает бить мелкая дрожь. Она с трудом уняла ее, входя в аудиторию.

Женщина средних лет сидела за столом одна, и лицо у нее было спокойное, почти приветливое.

– Ну, что вы хотите прочитать? – спросила она.

– Грин, «Алые паруса»… – ответила Аля, стараясь, чтобы голос звучал погромче.

– Пожалуйста, – разрешила женщина. – Да не волнуйтесь, не волнуйтесь – читайте!

Аля читала тот отрывок, когда Ассоль видит входящий в бухту корабль капитана Грэя: показалось, что эти наполненные счастьем строки обязательно должны принести счастье и ей…

– Достаточно, – сказала женщина, послушав ровно две минуты.

Аля растерянно посмотрела на нее. Почему достаточно, неужели она так плохо читает?

– Что ж, можете попробовать поступать, – развеяла ее сомнения женщина за столом. – Желаю успеха! Пожалуйста, следующая.

Уже выходя из аудитории, Аля услышала, что следующая девочка – маленькая, худенькая – монотонным тоненьким голоском тоже читает отрывок из «Алых парусов».

– А меня спросила, куда я еще поступаю, – рассказывала в коридоре красавица, похожая на Василису Прекрасную. – Я говорю: во МХАТ, в Щепку, в Щуку.

– Тебя во МХАТ возьмут, – авторитетно заявила другая, долговязая, в потертых джинсах и ярко-зеленой блузе. – У тебя фактура мхатовская, туда одних красавиц берут. А сюда – выразительных!

– А ты откуда знаешь? – заинтересовалась Василиса.

Долговязая посмотрела снисходительно.

– Да я уже пятый раз поступаю, – объяснила она. – Что ж я, совсем уж дура, не разобралась, что к чему?

Аля как-то не подумала о том, что надо пойти на творческий конкурс не только в ГИТИС, но и еще куда-нибудь. Только здесь, в коридоре, она узнала, что все до единого абитуриента поступают одновременно во все театральные вузы Москвы.