— Нет, ну еще Ленин вроде объявлял террор, «красный», а еще был «белый», но это все потом случилось!

— Боевые технические группы появились задолго до Ленина и «красного» террора! Поначалу в них состояли, разумеется, идейные революционеры всех сословий. Много студентов, а как же иначе? Учащаяся молодежь, — тут Шаховской слегка улыбнулся «учащейся молодежи», — всегда активна и заинтересованна. Студенты тогда были грозной силой. И, между прочим, оставались таковой довольно долго. Университеты всегда представляли опасность для власти — вольнодумство, запрещенные книги, сходки, песни, разговоры! И самая главная идея — свобода! Всем хотелось свободы.

Звонок тренькнул. Все остались сидеть. Как только заговорили «про понятное», увлекательное и опасное — свободу, студентов, убийства, — сразу стало интересно и спать расхотелось. Продолжайте, профессор!..

— Продолжим на следующей лекции.

Студенты завозились и стали подниматься — с некоторым разочарованием. Дмитрий Шаховской преподавал не первый год и умел самое интересное оставлять «на потом», до завтра, до следующей лекции, до новой книжки, которую непременно нужно прочесть к понедельнику. Он как будто мастерил из событий, малоизвестных исторических фактов, странных сопоставлений крючки и ловил на них ребячий интерес. Некоторые быстро срывались и уходили, но и оставались многие, и вот с этими, оставшимися, имело смысл возиться.

— Дмитрий Иванович, вот вы говорите — боевые группы, а они чьи были?

— В каком смысле? — Он засовывал в портфель ноутбук. Еще две тетрадки, часы, которые он всегда снимал и клал перед собой на стол, чтоб были перед глазами, телефон и всякая ерунда. Хорошо бы ничего не забыть. Разноцветная толпишка студентов тянулась к выходу, возле его стола топталось несколько ребят, те самые, что теперь уж точно не сорвутся.

— Ну, кто их создавал? Это же все давно известно — бандформирования всегда кто-то финансирует, руководство есть, оружие кто-то поставляет. Из других стран.

— В девятисотые годы это было немного не так. — Шаховской оглядел стол. — Вы сейчас излагаете современную модель. Да и бандформирования — термин совершенно не подходящий.

— Нет, ну, руководил-то террористами кто? Ленин?..

— Ленин вечером семнадцатого октября, как раз когда был издан Манифест о создании Думы и даровании свобод, писал в Женеве, что это «один из великих дней русской революции». Еще он писал, что «неприятель не принял серьезного сражения, отступил, потому что в случае победы народа царская власть была бы сметена начисто».

— То есть не Ленин, да? А тогда кто?

— Ленин руководил Февральской революцией, а после нее Октябрьской, — объявила томная девушка, которой не давали покоя кудри, она то и дело их поправляла и перекидывала из стороны в сторону. Звали ее, кажется, Лолита. — Но это в семнадцатом году. А в девятьсот пятом году как таковой революционный процесс только зарождался и не был ярко выраженным. А Дума была продажной, и в нее никто не хотел идти, и все бойкотировали выборы.

Шаховской знал, что смеяться никак нельзя, но все же засмеялся осторожненько. Лолита — так ее зовут или не так? — сделала движение головой, и кудри заняли новое положение, и расширила глаза.

— Выборы в Первую Думу на самом деле проигнорировали только леворадикальные партии. Они действительно выносили в заголовки своих прокламаций фразу «Участники Думы — предатели народа». Они считали, что жечь усадьбы и устраивать вооруженные восстания гораздо действенней и интересней, чем пытаться договориться с властью.